Виктор Карасев , Андрей Юрьевич Ленский - Страж

недавно. Ждать пришлось, пока нянька заснет — я ведь не убийца — вот и…

— М-да. Ну, а золото, серебро есть там?

— Золото — на ларце. Серебро? Не знаю, но если хочешь — попробую узнать. Хотя это-то тебе эмир скажет запросто. Но вообще-то, по-моему, тут главное дело — загадку отгадать. Про стража.

Время пути Мигель постарался использовать с толком: учил язык, который, к счастью, уже немножко знал до того, расспрашивал господина Маруфа о Египте, преданиях, суфиях… Скоро он уже сочинил касыду о сфинксе и начал прелестную сказку в суфийском духе о трех нищих, впрочем, охаянную Альмором — его смешила непрактичность сказки по сравнению с его преданием о пострадавших в море и безумном дельфине.

По прибытии, после трех дней отдыха от путешествия — эмир через посредство все того же господина Маруфа заверил Мигеля, что не таково его гостеприимство, чтобы утруждать своего гостя делами прежде, чем он расстанется с солью пути — Мигель наконец-то удостоился деловой аудиенции у работодателя.

Все блистало, как, в общем, и ожидалось. Красное и черное дерево, золото и серебро, шелк и перья одежд. Мигеля представили визирям и катибам, придворным поэтам и военачальникам — и несмотря на все уроки арабского, запомнить весь сонм имен было выше мигелевых сил.

Мигель рассматривал причудливые украшения, слушал любезные речи и выжимал ответные комплименты, пока в каком-то особо заковыристом восхвалении не совершил круг и не запутался окончательно. После этого он предпочел рискнуть прослыть невежей и отвечал лишь тем, кто потолще и побогаче. Мысли его витали где-то далеко — между сфинксами и пирамидами, гуляющей нежитью, о которой он наслушался накануне на базаре, плиниевским катоблепасом, легендарной морской черепахой… Черепаха в море, так что речь, наверное, не о ней? Но почему бы ларцу не быть в море? Сфинкс устрашающ, но его кому-то уже удалось победить, а нежить, как говорил тот сказитель, нет… хотя почему нет, непонятно. Про катоблепаса уже решено было не думать в принципе. Красное дерево искать без толку, уже ясно: здесь его как грязи… Нет, стоп, это здесь, а пустыня здесь такая же, как в Мавритании. Хотя Мигель уже начал сомневаться в этом, после базара да эмирского дворца… Кажется, здесь даже собаки, прежде чем задрать лапу, ищут золотой столбик, предпочитая инкрустированные перламутром.

Как только аудиенция закончилась, Мигель поспешил к себе в караван-сарай. Он твердо решил выходить на рассвете — к сфинксу. Надо было перебрать инструменты, как всегда. Альмор уселся рядом, скрестив ноги, и наблюдал.

Сперва на свет появились кирки, самые разные. Та, которой выкапывают хрупкие украшения, не повредив, та, которой определяют, что за камнем, по звону… И еще четыре штуки, одна — совсем новая, только что купленная. Порошки. Железоискатель, искатель серебра. Мигель очень надеялся купить здесь искатель золота — и купил, причем предешево, но какой-то странный: сквозь землю и камень чувствует на пол-локтя всего, а сквозь песок — на шесть локтей. Ну да ладно, здесь такой и нужен.

Альмор с интересом рассматривал разложенный арсенал.

— А со сфинксом мы будем воевать вот этой дивной секиркой, — он выхватил из кучи любимую кирку Мигеля и воинственно взмахнул ею. — Не умрет от ран — помрет со смеху.

Мигель прорычал что-то нечленораздельное.

Брать проводника — значило уронить достоинство кладоискателя, так что пришлось обойтись собственными силами, прикупленной за три динара на базаре картой и многочисленными советами местных жителей. Правда, им дали с собой в путь раба, но он был, как назло, не местный, а с юга, из тех самых краев, что ассоциировались у Мигеля с его навязчивой мыслью об описанном Плинием монстре. Идти предполагалось для начала к каменному сфинксу — многие утверждали, что на самом деле он жив. На карте он был обозначен, и с преизрядными подробностями, но подробности, увы, касались только его внешнего вида. Продавший карту старец утверждал, когда его допросили с пристрастием, что сфинкс находится примерно там, где на карте середина его спины, и что его нельзя ни с чем спутать. Пришлось также закупиться лодкой и припасами; покуда возможно, было решено избегать путешествий на верблюдах. Альмор заявил, что терпеть корабельную качку на суше претит его здравому смыслу, и Мигель был согласен с ним.

Плавание к каменному сфинксу прошло почти без приключений. Если не считать случая, --">