Рэй Дуглас Брэдбери - Огненный столп

отправляетесь в печку, идёте, так сказать, на растопку этого монстра.

Пых — и нету вас, мистер Покойник!

Уильям Лэнтри пригляделся к дулу этого гигантского револьвера, нацеленного на звёзды. Из отверстия наверху вырвалось небольшое облачко дыма. Вот так!

Вот куда деваются все мертвецы.

— Будь осторожен, Уильям Лэнтри, береги себя, не рискуй попусту, — пробормотал он. — Ты ведь последний, ты редкая диковинка, последний на Земле покойник. Все, до единого, кладбища на планете перелопатили и взорвали к чёртовой матери. Это кладбище самое последнее, а ты — последний за столетия мертвец, появившийся из земли. А эта публика не любит покойников, тем более таких, что бродят на свободе. Всё, что им не годится в дело, идёт на растопку и сгорает как спичка. Суеверия, между прочим, тоже!

Он смотрел вниз, на город, и думал: ладно же, погоди! Я тебя ненавижу, и ты меня тоже. Или, вернее, ты возненавидел бы меня, если бы знал, что я существую. Ты не веришь в такие вещи, как Вампиры и привидения. Ярлыки, не соответствующие самому наличествующему продукту, говоришь? Ты презрительно фыркаешь и хохочешь? Ну ладно, смейся, смейся! Если быть честным, я тоже не могу поверить в твоё существование, ясно? Ты мне не по душе, не нравишься, и всё! Ни ты, ни твои Крематории!

Он вздрогнул. Нет, он и вправду был на волосок от физического уничтожения. День за днём эти гробокопатели выдёргивали из земли других покойников, одного за другим, бесстрастно и методично отправляя их в печку как поленья. По радио, видите ли, объявили такой указ — он слышал, как рабочие переговаривались.

— А я думаю, неплохая это всё-таки мысль — все кладбища под гребёнку подчистить, — говорил один из рабочих.

— Н-да, эт-точно, — откликался другой.

— Поганая, между нами, манера. Нет, представляешь? Чтоб тебя взяли и в землю закопали! Жуть! А главное, нездоровые у них тогда обычаи были — полное отсутствие стерильности. А микробы!

— Даже стыдно за них становится. Нет, не за тех, я про начальство. Тоже мне, романтики вшивые! Оставили одно-единственное кладбище — больше уже несколько веков подряд нигде нет, а это вот оставили. Эй, Джим, в каком это году они там закончили расчистку всех погостов?

— Кажись, году этак к 2260. Ага, точно к 2260, почти сто лет уже прошло. Но где-то я слышал, нашёлся здесь, в Сэлеме, какой-то комитет, так они там завыпендривались, поганцы: оставьте, говорят, одно-единственное кладбище, чтобы оно, видите ли, напоминало всем нам об обычаях, говорят, варварских времён. А правит-с-ство, оно что? Оно и есть правит-с-ство. Они там башку почесали, помозговали, да и отвечают тому, значит, комитету:

— А-а, ладно, хрен с вами. В Сэлеме так в Сэлеме. Но чтоб все остальные кладбища убрать подчистую — ни одного не оставить, понятно? Чтоб все под нуль! Да-а.

— Ага, все под нуль и вычистили.

— Ну да, сначала все перерыли, потом, эта, огнём, значит, прошлись, паром — дезинфекция такая. Но это всё больше техникой. А ежели, положим, знают, что на коровьем, значит, выпасе какой одиночка похоронен, так его вручную эвакуировать приходилось. Жестокий, между нами, труд. Ну прям как у нас.

— Да и вообще не по душе мне эта морока. Я, понятное дело, не желал бы прослыть консерватором каким старомодным, но ведь сюда какой всегда наплыв туристов-то был. Съезжался народ толпами поглядеть, полюбоваться, как, значит, настоящее-то кладбище выглядит.

— Точно. За последние три года чуть не три миллиона туристов было. А чего? Нормальное времяпрепровождение. Пришёл, посмотрел культурно, дальше поехал. Но раз правительство сказало надо — значит, надо. Начальству виднее. Нечего тут, говорят, антисанитарию да меланхолию разводить! Они приказали — мы сделали. Подай-ка мне сюда лопату, Билл.

* * *

Уильям Лэнтри стоял на осеннем ветру на холме. Нет, всё-таки здорово снова ходить по земле, ощущать дуновение ветерка, слышать, как шуршат впереди на дороге листья, прямо как мыши. Здорово задрать голову к небу и наблюдать за холодными звёздами, которые того и гляди сдует прочь ветром.

Приятно снова испытывать эмоции, даже такие, как страх.

Потому что страх овладевал постепенно всем его существом, и никуда от него он подеваться не мог. И ведь никто не утешит, не придёт на помощь, некому протянуть дружескую руку собрата-покойника. Ни одного нормального мертвеца не оставили, мерзавцы, на всём белом свете. Теперь он один, Уильям Лэнтри, должен противостоять в своей --">