Иннокентий Сергеев - Электрическая рапсодия

чувствует дыхание чужой жизни. Она тянется не отпустить меня, не хочет уходить. Чужая жизнь. И каждый новый раз. Утренние грёзы об угасшем сне.

Утра белая лампа. Рой ночных бабочек бьётся об матовую поверхность холодного света; их прозрачные, ломкие крылышки цвета электричества. Слабые паруса жёлтого пламени жадно хватают воздух, задыхаясь, боятся умереть.

Они пожелали праздновать. Я купил для них торт и ушёл в дальний угол. Они сидели за столом и хохотали, передавая друг другу куски торта. А потом кто-то из них вспомнил, и все стали оглядываться и искать глазами, и кто-то нашёл меня, и они вытащили меня к столу. - И как тихо сидел!

Бред больного ребёнка, у которого жар, и слюни текут на подушку.

Он сидел в комнате под обнажённой лампочкой, на стуле, и пытался удержать своё тело, оно расползалось, распадаясь, он останавливал правую ногу, начинала ползти левая, и руки ползли каждая в свою сторону, он не поспевал за ними, он метался и беспомощно...... Они сидели вокруг на табуретках и покатывались со смеху. - Это болезнь?

- Внимание! Всем тишина. Слушаем бред!

Из записной книжки: "Сегодня мне приснилось, что уже утро, и меня будят. Я проснулся и увидел, что темно и ночь. Может быть, это были ангелы? Или это ипохондрия?"

Они желают петь оперу, все вместе.

В комнате полумрак. Кассета кончилась. Настольная лампа. На электроплитке, закипая, тихонько шумит вода. - Эта музыка,- говорит он,- напоминает мне такое состояние, когда гости уже разошлись, а тебе ещё предстоит мыть гору посуды. Надорванная пачка кофе.

Они зачерпывают ладонями конфетти, подбрасывают его в воздух и кружатся под падающим разноцветным снегом, склеившись парами как маленькие фигуристки, что боятся упасть, поскользнувшись на льду, и вздрагивают, прижимаясь друг к дружке, и кружатся, кружатся... Смех.

Рояль хлопнул крышкой, в темноте гул туго натянутых струн. На крышах наметает сугробы. Ночь. Метёт.

Я был один, и она мне привиделась. Так больше похоже на правду. Я услышал голос и обернулся. Я бросился к открытой двери. Она только что была. Здесь.

Трапеция голубого отсвета на паркете. Смятый фантик от конфеты.

Они подпрыгивают и бегут, кружатся и, пробегая мимо меня, тянутся схватить, но не могут дотянуться, их танец не позволяет им протянуть руку дальше, увлекая их прочь, и они проносятся мимо, мелькая... - Давайте петь! Все вместе! Где-то хлопнула крышка рояля.

Сквозь мутную ширму льда пробиваются огни окон, станции. Вьюга. Метёт. В тамбур выходят. По ногам потянуло холодом. Они врываются и занимают свободные места, суетясь, покашливая, ещё чужие с мороза, они стояли на платформе и долго ждали... на четыре минуты опоздала... от них веет холодом. Вздрогнула, её разбудили, недовольно смотрит на того, кто усаживается, смотрит вдоль вагона, они усаживаются, она недовольна.

Внутренний дворик. Каменная кладка, кирпичная арка, заборчик. Сухие стебли плюща. Девочка держит на поводке большую лохматую собаку. Угольная копоть. В пролёте арки улица, мокрая брусчатка тротуара.

В троллейбусе, центр старого города. Старенькая женщина в беретике: "Я прожила здесь тридцать пять лет". Её никто не слушает. Она настойчиво повторяет: "Тридцать пять лет". - Вам через две остановки.

Вид: Прага. Пасмурный день. Старое еврейское кладбище.

Я всегда куда-нибудь еду. Даже когда сижу на одном месте.

Она попросила меня побыть с её дочкой. - Если она будет надоедать вам, уложите её спать. Девочка забирается ко мне на кровать и усаживается, поджав под себя ноги. Она терпеливо ждёт, когда я посмотрю на неё. - Расскажи мне что-нибудь! Она просит. - О чём? Что тебе рассказать? - Не знаю,- она пожимает плечами и вздыхает в точности как её мама.Расскажи про льва! - Про льва? - Или про тигра. - Жил-был лев... Она приготовилась слушать. - Жил-был лев,- говорю я.- У его жены была куча родственников. И вот однажды он разозлился на них и всех их загрыз. Она ждёт продолжения. - Нет. Лучше я расскажу тебе про осьминога. У осьминога было много детей... - И он разозлился на них и всех задушил!- радостно подхватывает она. Она смеётся. Звонит телефон.

В подземный переход спускаются люди, стоящие на эскалаторе.

Стук печатной машинки. Окно комнаты, обставленной как кабинет. Голос, диктующий машинистке: "...Он обладал огромных размеров членом - запятая - - и пришёл его сын и - - запятая - - взяв в правую руку серп - запятая - - отсёк оный член и бросил в морские воды - - точка - - От падения --">