Александр Петрович Казанцев - Пылающий остров / с иллюстрациями

происшедшее в тайге с падением метеоритов или глыб из ядра кометы. На месте падения метеоритов развиваются сверхвысокие температуры и давления и тоже образуются алмазы. Уместно вспомнить рассказ Г. Уэллса «Человек, который делал алмазы», в котором впервые, по-видимому, отмечена роль сверхвысоких параметров в технологии изготовления искусственных алмазов. Но подобные условия с равным успехом могли быть созданы и вследствие катастрофы, которую потерпел инопланетный корабль. Те же невероятные давления и температуры — и тот же результат: крохотные кристаллы алмазов, которые свидетельствуют в пользу гипотезы фантаста!

Недавняя находка на реке Вашке в Коми АССР склоняет чашу весов скорее в пользу гипотезы «инопланетный корабль». Там обнаружен кусок светлого сплава, состоящего в основном из церия и лантана. Возможно, это часть детали в виде кольца, цилиндра или сферы диаметром 1,2 метра. Специалисты четырех столичных институтов пришли к выводу, что сплав этот необычен со всех точек зрения и в природе образоваться не мог. Деталь, как предполагают учёные, изготовлена несколько десятков лет назад из порошков мелкой и крупной фракции с различным кристаллическим строением. И в тунгусской тайге, и в деревьях, выросших после взрыва, именно церия и лантана в шестьсот раз больше, чем вдали от катастрофы. А и метеоритах таких редкоземельных элементов не больше, чем на Земле.

Спор о тунгусской катастрофе не окончен — спор продолжается.

Писатели-фантасты не однажды использовали гипотезу А. Казанцева на страницах своих книг. Не избежал этой участи и автор этих строк в романе «Чаша бурь», где попытался рассказать о спасенных в древности высокоразвитой цивилизацией этрусках и атлантах, об их новых планетах и об этрусском корабле, посетившем Землю сегодняшнего дня.

Открывая новые миры, создавая новые машины, фантасты как бы приглашают воспользоваться своими открытиями других. Иначе ведь невозможны никакие усовершенствования в нашем жанре. В науке дело обстоит точно так же. Это похоже на эстафету.

Вопросы преемственности и использования достижений предшественников учёных тоже интересуют — не только в прикладном плане, но и в теоретическом. Правда, здесь учёные отстают от фантастов и довольно часто объявляют розыски своих коллег заблуждениями, вынося самые строгие приговоры. В современной фантастике подобные явления также изредка наблюдаются, но связаны они с традициями литературной критики, и это, будем надеяться, ограничит их распространение.

Уже упоминавшийся роман «Мол Северный» послужил своему создателю как отправная точка для двух других его романов — «Полярная мечта» и «Подводное солнце». Повествование о строительстве ледяного мола вдоль сибирских берегов, меняющего климат обширного региона, пожалуй, соответствовало умонастроениям, не испытавшим ещё влияния так называемой экологической школы. Вероятно, даже подсчеты самого автора показывали, что ледяной мол вряд ли смог бы оказать достаточное влияние на климат и радикально изменить его. Однако, если натурный эксперимент безнадежен или заведомо принесет отрицательный результат, у фантаста всё же найдется выход. Эксперимент он волен поставить в своём произведении. А такой писатель-фантаст, как Александр Казанцев, может подтвердить сказанное им, оперируя цифрами и формулами.

Вспоминается разговор с Александром Петровичем о великой теореме Ферма, которая, как известно, сформулирована, но не доказана. Мне довелось услышать от писателя, что доказательство этой теоремы им найдено в работах самого Ферма. Затем было опубликовано и произведение, подтверждающее это признание, а именно роман «Острее шпаги». А для профессионалов-математиков до сего дня великая теорема Ферма — это тайна. Сказанное ещё раз свидетельствует о резком отличии науки от фантастики. Если быть серьезным — в рамках жанра, разумеется,— надо признать, что арсенал научной фантастики также богаче научного арсенала. И Александр Казанцев, используя его, смог в полной мере раскрыть возможности жанра. В его романе «Сильнее времени» профессор А. Протодьяконов насчитал свыше ста изобретательских находок, хотя роман этот в целом посвящен довольно общим проблемам — судьбам разума и цивилизации на Земле и других планетах.

Космическая тема привлекала писателя давно. И развивалась в его творчестве она синхронно с реальной космической техникой, как и подобает, --">