Валерий Валентинович Кашпур - Мир Электры. Пришествие на небо

как ртуть. От рывка шарик менял форму, но упорно держался, не желая стряхиваться прочь. В висках сразу застучали молоточки паники, а руки противно задрожали. Не могло быть никакой связи! Провод пережгла молния!

Кабина, только что надёжная и привычная, сразу сдавила со всех сторон. Одним рывком Максим отстегнул привязные ремни, рванул на себя створку фонаря. Выпрыгнул он неуклюже, боком. Кубарем покатился по траве и замер не в силах пошевелиться. Перед ним, над землёй, висел тот самый серебристый диск, от которого он схлопотал молнию.

Глупая поза — стоять на четвереньках, с песенкой-мыслью в голове: «То тарелками пугают, дескать, подлые летают». В книгах как-то было пафосно — два звездолёта на планете железной звезды. Тут мы, из одного конца Галактики, а там они, на спиралодиске с другой. Лучшие из лучших, средоточие живущих, ещё кажется что-то про крайню степень вещества…

Но вот он, рядом, сгусток непонятно чего — расплавленного металла, жидкости, плазмы. Плоский, полутораметровый диск превращается в толстенькую чечевицу. Она округляется, становится шаром. Всё это без малейшего шума, под трель соловья из леса.

Максим не выдержал беззвучной демонстрации инопланетной технологии. Он сорвал с головы наушники телефонов, развернулся, вскочил и рванулся бежать. Прочь от этой небесной чертовщины! Кому надо, пусть контактирует, с него довольно!

Со всех сторон негромко, но мощно раздалось: «Союз нерушимый республик свободных, сплотила навеки Великая Русь». Звук гимна — глубокий, проникновенный, низкий бас под торжественную музыку, завораживал. Казалось даже, что он рождается где-то под рёбрами, в лёгких, заставляет трепетать всё тело. Привычка, вбитая ещё в армейской учебке, заставила Максима замереть. Земля может разверзнуться, и небо опрокинется на землю, но двигаться нельзя, ни в коем случае! Он медленно повернулся — на месте шара теперь висела идеальная пятиконечная звезда.

В голову пришла очередная сомнительная мысль: «Может, разработали новое оружие? Метеорологическое, например. И сидит сейчас, где-то далеко в бункере, лейтенантик-оператор. Крутит музыку, смёется себе в кулачок над шараханьем бедолаги пилота». Подобная глупость, тем не менее, неожиданно придала храбрости — Максим повернулся к искрящемуся серебру и зло рявкнул:

— Ну и что всё это значит?

Исполнение гимна прервалось, звезда дрогнула. Её четкие контуры поплыли клубами завихрений, а поверхность превратилась в дрожащее марево. Из беспорядочной пляски бликов начало проступать лицо в ореоле курчавых волос и бороды — прямой нос, небольшой, чётко очерченный рот, холодные глаза статуи без зрачков.

— Ты веришь в Бога? — тем же низким басом пророкотало со всех сторон.

Губы серебряной маски двигались, но звук по прежнему, казалось, рождался каждой частицей воздуха. Что-то знакомое было в этом лице. «Зевс из учебника по истории 5-го класса»: неожиданно для себя вспомнил Максим любимую книжку с чёрной обложкой. От этого, страх окончательно улетучился, захотелось выкинуть что-то бесшабашное. С самым невозмутимым видом Максим подобрал телефоны, водрузил их на голову. Затем сел на траву, достал сигареты.

— Ты мне ещё Чебурашку покажи, — пуская струйку дыма, заявил он.

Лицо божества всколыхнулось и расплылось туманом, из которого невидимый скульптор немедленно начал лепить ушастую голову. Нет, это не был друг крокодила Гены. Через несколько мгновений отлитый в серебре олимпийский Мишка — жизнерадостный символ московской олимпиады приветствовал Максима.

— Я сущность, хочу пообщаться с тобой, — голос мнимого диспетчера в/ч 1610 в телефонах успокаивал и придавал происходящему налёт банальности.

— А там, в небе, что это? — Максим махнул в сторону поблескивающего молниями облака.

— Подобный мне, в другой форме существования. Пытался овладеть твоей машиной. Мы используем приборы летательных аппаратов для дальней связи.

— Вы инопланетяне?

— Нет, скорее сопланетники. Мы создали белковую жизнь на этой планете.

— Да? — от такого нескромного заявления Максим невольно улыбнулся и скептически оглядел олимпийского крепыша. — Значит вы — боги?

— Это понятие очень расплывчатое. Можно только сказать, что оно возникло от общения человечества с нами, — собеседник перестал утруждать себя формами и превратился в идеальный шар.

— Исус Христос, случайно, не ваша работа?

— Он результат --">