Борис Федорович Лапин - Рукопожатие

Вадим Петрович лежит на полу, неуклюже подвернув седую голову.

— Врача! — крикнул Локтев.

Врач от пульта метнулась было к нему, но Локтев грозно замахал на нее: следите, дескать, за Кочиным.

Когда первое смятение улеглось, дежурный инженер сказал:

— Все датчики на нуле.

— Что?!! — заорал Шокальский.

— У меня тоже, — пожала плечами врач. — До этого подскочил пульс, участилось дыхание. Он же сказал: дышать нечем.

— Похоже на то, будто в кабине перегрев, — заметил Локтев. — Но это нелепость — откуда!?

— Включите аварийку! — приказал Шокальский.

Ни по основной линии связи, ни по аварийной «Радуга-3» не отвечала.

Вадим Петрович пришел в себя после уколов, спросил:

— Ну, как… Володя?

Ему не ответили. Он попытался что-то сказать, но снова потерял сознание. Врач сказал — инфаркт.

Из протокола заседания специальной комиссии АН СССР.

26 января 197… г.

Председатель. Спокойно, спокойно, товарищи, не все сразу. Итак, что нам удалось установить? Во время сеанса произошел взрыв спутника «Радуга-3». Найденные австралийцами осколки обшивки не оставляют сомнения. Но каковы причины взрыва? И случайно ли, что авария произошла в тот самый момент, когда началась связь? Пожалуйста, прошу высказываться. Нет желающих? Давайте думать, товарищи! Сегодня мы должны докладывать в правительстве.

Шокальский. Он постоянно твердил, помните, что не чувствует пространства. Я все пытаюсь уцепиться за это. Тот… осьминог… хотел с ним поздороваться. Может быть, они протянули друг другу руки?.. Это было бы логично. Теперь — осколки. Странный характер оплавленности, тут уже говорили. Ну, поверхностный слой — это ясно, часть осколков при взрыве получили направленность к Земле, на большой скорости вошли в атмосферу, это понятно. Но под этим слоем… Вам не кажется, что анализ бессмыслен? Создается впечатление, будто этот второй слой, а по времени, очевидно, первый, оплавился не в кислородной атмосфере Земли, а в аммиачной…

Реплика с места. Похоже, но ведь это нелепица!

Шокальский. Думаю, они пожали друг другу руки. И это дорого обошлось Кочину.

Председатель. Что вы хотите этим сказать?

Шокальский. Я хочу сказать, что они пожали яруг другу руки. То есть не в переносном смысле, а в самом прямом. Я понимаю всю нелепость такого допущения, но что поделаешь: взрыв спутника в аммиачной атмосфере чужой планеты — еще большая нелепость. Ему всегда казалось, что во время сеансов пространство исчезает…

Реплика. Идея «нуль-пространства»!? Да это же абсурд!

Реплика. В свое время теорию относительности тоже называли абсурдом.

Реплика. А генетику!? А кибернетику!?

Шокальский. Я выразился недостаточно ясно, я понимаю. Но сама идея такова… слишком уж безумна. Однако я не вижу другого…

Председатель. Товарищи, здесь женщина с мальчиком. Говорит, очень важные сведения, просит немедленно принять. Да вот и она. Пожалуйста, входите!

Локтев. Екатерина Петровна!

Шокальский. Катя! Костик!

Кочина. Товарищи, вот мальчик уверяет, будто видел отца… Не знаю, верить, не верить…

Председатель. Садитесь, пожалуйста, товарищ Кочина.

Кочина. Спасибо. Пусть он скажет. Я уж измучилась с ним. Он и так-то нервный, а тут еще уверил себя, что видел…

Костя. Я не уверил. Я на самом деле.

Председатель. Сколько тебе лет, Костя?

Костя. Скоро уже одиннадцать.

Председатель. Расскажи, пожалуйста, что же ты видел.

Костя. Я играл дома, один… регулировал настройку робота. И вдруг вижу — папа. В колпаке каком-то. Он говорит: «Дышать нечем» — а сам уже задыхается. Потом протянул куда-то руку… Я все точно видел, вот как вас вижу. Потом ему стало совсем жарко, уж совсем… И он подумал: «Что же — такой бездарный конец!?» И вдруг из последних сил как крикнет: «Костя, Косгя, сынок! Скажи им, что для мысли не существует…» И тут все кончилось. Больше я ничего не видел.

Шокальский. Костенька, а осьминога ты не видел?

Костя. Осьминога не видел. Никого больше не видел.

Шокальский. А когда он протянул руку, ты не заметил, он ни с кем не поздоровался?

Локтев. Ну, это же ясно. Он хотел включить охлаждение.

Костя. Нет, он протянул ладонь.

Кочина. Так ничего и не выяснили, да? О, хоть бы что-то знать! У меня уж сил нет…

Председатель. Крепитесь, Екатерина Петровна. У вас

--">