Мюррей Лейнстер , Дмитрий Александрович Биленкин , Игорь Маркович Росоховатский , Георгий Иосифович Гуревич , Жюль Верн , Песах Амнуэль , Михаил Дунтау , Николай Николаевич Шпанов , Генрих Саулович Альтов , Валентина Николаевна Журавлева , Григорий Владимирович Цуркин , М Немченко , А Викторов , Ф Сафронов - КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1959-60

притягательны своим творческим содержанием.

Применяя аналогию, могу сказать, что утверждение автора рассказа о превосходстве шахматного автомата над человеческим мозгом означает для меня то же, что для музыканта мысль о превосходстве возможной машинной музыки над бессмертными творениями Бетховена, Чайковского, Верди.

Ольга КАЦКОВА,

научный сотрудник Вычислительного центра АН СССР,

чемпионка Москвы по шахматам

БЕЗ ЦЕЙТНОТА И ПРОСЧЕТОВ

О оставить программу для игры в шахматы на электронной машине, безусловно, очень трудно. Нельзя ограничиться простым расчетом всех возможных вариантов. Ведь если на доске у каждого из играющих будет только по королю и ладье, то и тогда машине, делающей 10 тысяч операций в секунду, для расчета всех вариантов на 10 ходов вперед… понадобятся сотни триллионов лет!

Человек при игре в шахматы совсем не рассматривает все возможные ходы и ответы. Значит, и машину нужно «научить» играть более квалифицированно, отбрасывая лишние варианты. Она должна уметь определять «главный участок» борьбы, учитывая в то же время возможности, возникающие в ходе игры и на других участках шахматной доски.

Кроме того, рассматриваемые варианты шахматист почти всегда считает не до мата, а до какой-то позиции, которая его удовлетворяет. Значит, и машину нужно «научить» оценивать получающиеся при расчете позиции. Нужно задать ей правила, по которым она будет отбрасывать бесполезные ходы.

Но вот сформулировать эти правила совсем нелегко — ведь даже квалифицированные шахматисты часто ошибаются при оценке позиций. Задача математиков и шахматистов в первую очередь в том и заключается, чтобы найти все такие правила.

До сих пор никто серьезно этим не занимался. Но я не сомневаюсь, что, если математики и шахматисты объединят свои силы, машины смогут хорошо играть в шахматы. Кроме того, нельзя забывать, что возможности электронных машин очень велики. Можно будет «научить» машину анализировать сыгранные ею партии, находить ошибки и не повторять их, совершенствовать свою игру.

Когда-нибудь, без сомнения, машина сможет играть сильнее лучших шахматистов — она ведь будет избавлена от цейтнотов и просчетов.

Владимир ГУТОВСКИЙ,

инженер

МОЖЕТ БЫТЬ, НО НЕ БУДЕТ…

Создание электронной машины сильнее самых сильных шахматистов — в принципе разрешимая задача, хотя здесь есть две трудности.

Во-первых, в отличие от большинства игр шахматы являются игрой позиционной: играющий видит перед собою не просто две противостоящие друг другу группы фигур, а одну позицию, имеющую собственное, почти неповторимое математическое лицо. Окинув одним взглядом картину «боя», шахматист должен решить невероятно сложную задачу: по кратковременной и, как правило, невиданной им ранее позиции создать другую позицию, более отвечающую его интересам.

Особенность гроссмейстера в том и заключается, что он умеет мыслить не фигурами, а позициями. Для машины составлять программу позициями очень трудно. Потому гроссмейстер и вообще сильный шахматный игрок, конечно, сегодня ее обыграет, если не сделает ошибок.

Вторая трудность создания идеального шахматного автомата в том. что его надо заставить видеть позиции, так сказать, в их движении, в их смене, и чтобы смена вела строго к одному: к выигрышу. А добиться этого тоже невероятно сложно.

Можно ли отсюда сделать вывод, что идеальная шахматная машина невозможна в принципе, то есть что такая задача принципиально неразрешима? Этого я бы не сказал. Надо ответить так: пока математики не доказали ни одного из двух взаимоисключающих положений — «беспроигрышную шахматную машину построить можно», «беспроигрышную шахматную машину построить нельзя». Доказательство одного из этих положений — дело будущего.

Но дело не в этом. Главное в другом: в том, что, по моему глубокому убеждению, люди никогда и не будут пытаться строить непобедимую шахматную машину, во всяком случае для того, чтобы она убила игру. Шахматы — искусство и им останутся до скончания веков. Никогда и ничто не заменит творческое начало, в чем бы оно ни лежало: в музыкальной ли композиции, в архитектуре, в поэзии или в шахматах.

Резюмируя, повторяю: хотя эта задача — построение идеальной шахматной машины — в принципе разрешима, но ее, конечно, никогда не будут и пытаться решить, как не пытаются фотографией --">