Александр Александрович Лоскутов - Кольца вероятности

Человек-жердь пошарил в кармане и вытащил одноразовый шприц, наполненный какой-то буроватой жидкостью, и умело сдернул колпачок.

— Который раз колешься? — с ленивой небрежностью поинтересовался курьер.

— Третий раз за ночь, — любезно проинформировал повелитель вероятности.

— Здорово я тебя достал.

— Не то слово. Я просто потрясен твоим упорством. Другой бы уже давно сдался. Еще после Владивостока. Ты боролся против троих носящих и ведь почти ушел. Это что-то да значит.

— Это мой долг.

— Долг? Да, это твой долг. — Мотоциклист отбросил пустой шприц и вздохнул. — А мой — отнять у тебя кольцо. Поэтому давай обойдемся без пустой болтовни и завершим наше маленькое приключение.

— А почему ты решил, что я его тебе так просто отдам? Может быть, попробуешь отнять?

— Еще чего… — В руке тощего мотоциклиста как по волшебству появился пистолет с глушителем. — Если хочешь жить, давай сюда кольцо!

— Ага, и ты оставишь меня в живых, если я отдам его тебе. — Ли презрительно фыркнул, ощущая, как в животе медленно разливается леденящий холод. Он стиснул кулаки, стараясь унять дрожь.

«Я должен, просто обязан вынудить его убить меня. Мне необходимо умереть, чтобы замести следы…

Носитель кольца поморщился.

— Тоже верно.

Его палец несколько раз дернулся, нажимая на спусковой крючок. Потом мотоциклист медленно спустился по откосу и подошел к распластавшемуся на траве телу. Через несколько минут с налившимся кровью лицом он выбрался обратно и, перемежая свои действия отборным матом, влез на своего железного коня.

Старый «урал», грохоча и дребезжа, умчался обратно в сторону города.

Глава 1

Я сидел на скамье у дома и безразлично грыз семечки, глядя на то, как соседские ребятишки возятся в песочнице. Кажется, там затевалось что-то вроде небольшого сражения. Пластмассовые фигурки солдат один за другим исчезали под гусеницами игрушечного танка под восторженные крики ребятни. Жаркое летнее солнце лениво смотрело на их возню с небес. Из широко распахнутого окна на третьем этаже доносилась негромкая музыка — бывшая солистка нашего городского ансамбля Ирина Михайлова снова пыталась привить своему непутевому сыну любовь к музыке. Вадим учиться не желал, искренне презирая игру на пианино и желая в будущем стать «богатым менеджером». Вот так. Раньше дети мечтали быть космонавтами или подводниками, а теперь банкирами и менеджерами.

Если все выберут этот путь, кто же будет работать?

Да хотя бы я. Работа монтером в электросетях большой перспективы не дает. Директором мне не стать. Возней с толстенными высоковольтными кабелями и вымазанными маслом трансформаторами миллионов не заработаешь. И даже во время отпуска приходится торчать дома. Я не настолько богат, чтобы купить себе путевку в санаторий, как мой сосед этажом выше. Вот и получается, что мой удел — сидеть на лавочке да семечки лузгать. Все лето.

Скучно было. Скучно, но не настолько, чтобы заняться делом. Например, давно уже ждет хозяйских рук старая проржавевшая труба в туалете. Надо бы заняться этим — все-таки обещал Ольге, что сделаю, как только пойду в отпуск. И вот уже неделя прошла, а я все еще сижу и придумываю одну отговорку за другой.

Я глубоко вздохнул, придавленный тяготами нелегкой жизни. Ольга сейчас пошла в магазин. Вот вернется и…

Трубы чинить надо. Трубы. Пока жена меня не вздумала удавить. Своими чулками.

Еще разок доказав свою усталость и нежелание браться за дело с помощью тяжелого вздоха, я вытряхнул остатки семечек на поживу вездесущим воробьям и поднялся. Никакого желания возиться с ржавыми железками не было. Но ведь надо.

В дверях я столкнулся с Семеном Ивановичем. Пожилой капитан опять куда-то направлялся по своим милицейским делам. Это было видно по сурово-решительному выражению лица и стальному взгляду из-под нахмуренных бровей.

— Что, служба зовет? — Я усмехнулся, отступая в сторону и позволяя пройти живущему по соседству бывалому служителю закона.

— Служба… — Старик вздохнул. — Мне сейчас из отделения звонили.

— Ну-ка, ну-ка. Сейчас угадаю. Вооруженный грабеж… Нет. Ограбление банка?

— Шутник. — Семен Иванович недовольно поморщился. — Только бы трепался. А тут дело серьезное.

Глядя на его постное лицо, я все мгновенно понял.

— Убийство.

— Да! Убийство! Уже четвертое в этом году.

— А сколько из этих четырех --">