Ирина Соколова , Майк Гелприн (Джи Майк) , Станислав Сергеевич Бескаравайный , Ринат Марсельевич Газизов , Владимир Михайлович Марышев , Евгений Шиков , Журнал «Фантастика и детективы» - Фантастика и Детективы, 2014 № 10 (22)

преступников — тоже. Суетящихся на берегу людей в форме капитан проигнорировал. Истопник полез обратно в машинное, котёл взревел, ‘Марьяж’ плюнул из трубы дымом и развернулся к людям в форме кормой.

Пару месяцев спасённый от неправосудия детина проплавал с Сюрпризом безвозмездно — за пайку сухарей, место в подвесной койке и жевательную резинку. Капитан присматривался, а потом вместо того, чтобы списать найдёныша на берег, неожиданно предложил тому кличку Умелец, членство в команде и долю в дележе. Ни разу не державший в руках денежную купюру крупнее двадцати долларов и с младенчества не плакавший Умелец растрогался так, что на глазах у него выступили слёзы. Таким образом, численность команды парохвата вновь увеличилась до трёх человек, а Сюрприз избавился от хлопотных обязанностей обоих помощников, боцмана, штурмана и юнги. Как выяснилось, Умелец прекрасно справлялся со всем этим в одиночку.

К марсельскому грузовому причалу “Марьяж” пришвартовался к полудню. Истопник выполз из машинного отделения и заковылял по палубе. Был он приземист, коренаст, хром и носат. А также от грязи и угольной пыли чёрен. Полностью отскрести грязь возможным не представлялось, в лучшем случае удавалось отмыть её частично, так что на берег Истопник сходил на манер зебры — крашенным в чёрно-белую полосу.

В прошлом был он человеком учёным и, если не врал, даже преподавал гидродинамику в венском университете, откуда его и выставили за неумеренное пристрастие к алкоголю. В паровых котлах, тем не менее, Истопник разбирался отменно, поэтому Сюрприз, зачислив его в компаньоны, нетрезвый образ жизни некоторое время терпел. Потом, когда бутылка коллекционного коньяка, приобретённая в Париже за большие деньги, неожиданно приказала долго жить, терпение истощилось. Сюрприз лично спустился в машинное отделение, разбудил компаньона лёгким пинком, за шиворот выволок на палубу и выбросил за борт. С четверть часа капитан невозмутимо наблюдал, как судовой механик, барахтаясь в волнах, на глазах трезвеет. Потом, когда протрезвевший начал тонуть, смилостивился и кинул спасательный круг. Истопника вытащили, с тех пор на борту воцарилась трезвость. Неизменно превращавшаяся в беспробудный запой, стоило механику сойти на берег. Свою долю в дележе он пропивал принципиально. Полностью, до цента, так что на борт возвращался счастливым и просветлённым.

К часу пополудни Сюрприз уладил таможенные формальности, и парохват встал под разгрузку. Из трюма принялись извлекать листовую медь, товар, который Сюрприз перевозил себе в убыток, для прикрытия.

К шести вечера разгрузка закончилась. Распорядившись, чтобы “Марьяж” отогнали в док на профилактику, Сюрприз сбежал вниз по сходням. Степенно протопал вслед за ним Умелец. Припадая на хромую ногу, боком спустился на причал Истопник.

— На гулянку трое суток, — строго напомнил ему Сюрприз. — Не больше.

Истопник закивал и припустил по направлению к ближайшему кабаку.

Сюрприз, помахивая тростью, неторопливо пошагал в город. Умелец, подняв воротник клетчатой куртки и надвинув на глаза шляпу, двинулся, держась в десяти шагах позади. Сюрпризу предстояло важное дело — найти нового клиента и новый товар. Умелец страховал на случай осложнений, которыми дела подобного рода были чреваты.

Вечерние сумерки неспешно замазывали светлые краски на фасадах фруктовых и рыбных лавок, доходных домов и домов терпимости, ресторанов и кафешантанов, что теснились друг к другу по обочинам узких, затейливых улочек квартала Панье. Стыдливо кутались в темноту сторожевые башни фортов Сен-Жан и Сен-Николя. Один за другим зажигались масляные фонари, и на смену дневным зазывалам, добродушным и толстым, выбирались из заведений на улицы зазывалы ночные — мрачные субъекты в чёрном, неторопливые и внимательные.

— Травку, месье? Может быть, девочку? Или двух?

Сюрприз смерил вопрошающего бесстрастным взглядом.

— Пардон, месье, — убрался в темноту тот. В людях здесь разбирались, и человека делового, серьёзного определяли на раз.

Заведение под вывеской “Франсуа Вийон” помпезностью не отличалось. Туристы его не жаловали, а местные жители предпочитали обходить стороной. Собирались в “Вийоне” люди знающие, и собирались не ради супа ля буайбес и паштета пате мезон. Владелец заведения гарантировал гостям конфиденциальность, что дорогого стоило. Незнакомцев вовнутрь пропускали лишь по --">