Владимир Эугенович Бээкман - Бамбук

выделяемых растением. Стебли уже не умещались в оконном проеме, в какое-то мгновение стекло под их напором лопнуло, и мы услышали, как осколки со звоном посыпались на бетонный пол балкона.

— Тоже мне наука! — бросил мне в лицо доведенный до отчаяния Маури — С меня хватит! Завтра же вызову рабочих из ЖЭКа: пусть выломают вместе с подоконником, потом выбросим всю эту нечисть из окна во двор и там сожжем. Все равно квартиру придется основательно ремонтировать, — закончил он грустно.

Он даже не стал отвозить меня домой. Когда я шел на остановку автобуса, из окна четвертого этажа, словно издеваясь надо мной, покачиваясь, торчали побеги бамбука.

Я ломал голову, пытаясь найти всему этому хоть какое-нибудь научное объяснение. Что мы знаем о биоплазме? Плазменное состояние вещества мы и в физике-то открыли совсем недавно, для этого понадобилась термоядерная реакция. Биоплазма, по-видимому, связана с жизнестойкостью особи, интенсивность жизнедеятельности особи зависит от степени возбуждения биоплазмы.

Но почему она заставила разрастаться бамбук Маури так неестественно буйно? Бамбук был привезен из-под города Винь, американцы бомбили его особенно жестоко. Не один год живую природу там истребляли механической взрывной волной, огнем и химикатами, но ведь при уничтожении жизни степень возбуждения биоплазмы, ее «температура» низводится до нуля. Почему и каким образом она вопреки всем правилам вдруг поднялась на такую высоту в этом обломке бамбука?

В среду утром Маури привел рабочих. От удивления они скребли затылки и плевали за порог, потом пустили в ход ломы и топоры. Через час-полтора стало ясно, что и эта затея обречена на провал. Чем больше бамбук рубили, тем быстрее он рос. К подоконнику уже вообще нельзя было пробраться. Не удалось взломать и сплетенный корнями паркет. Каждая плашка эластично пружинила в клубке корней, будто завулканизированная. Невозможно было установить и границу распространения корней. Когда содрали обои, оказалось, что они расползлись по всей стене.

Рабочие ушли и вернулись после обеда с мотопилой. Они решили сначала спилить под самый корень всю чашу, а корни выломать вместе с подоконником и вынести.

Визг мотопилы привлек любопытствующих соседей. Кто-то из них углядел свисающие из окна заросли. А с соседних балконов заметили, что воздушные корни бамбука перекинулись через балкон Маури и обвились вокруг деревянных перил.

Всех охватили удивление и тревога. Удивление постепенно улеглось, а тревога росла по мере того, как развивались события. Сначала мотопила справилась с добрым десятком бамбуковых стволов толщиной с руку — Маури и рабочие уже готовы были праздновать победу, но тут побеги, начавшие вытягиваться с непостижимой быстротой, заклинили зубчатую цепь мотопилы, и мотор заглох.

Сразу его завести не удалось, а через минуту было уже безнадежно поздно: стебли бамбука так оплели пилу, что никакая сила не сдвинула бы зубчатую цепь с места.

Особенно расстроенными разошлись ближайшие соседи Маури. Через полчаса поступил первый сигнал опасности. С балкона Маури бамбуковые корни, цепляясь за стену, переползли на соседний балкон. К этому времени вконец рассерженные рабочие вернулись со второй пилой: они хотели вызволить первую из мертвой хватки бамбука. Но сделать это не удалось — бамбук разрастался так быстро, что вторая мотопила застряла в зарослях, едва успев продраться до первой.

Сосед Маури справа попытался вместе с женой и детьми отодрать корни от ограждения своего балкона. Какое-то время казалось, что это удалось, но стоило им ненадолго уйти в комнату, как щупальца мочковатых корней снова хищно вцепились в перила. Стало ясно, что к ночи они окончательно и бесповоротно закрепятся и на этом балконе и тогда им откроется путь в соседнюю квартиру.

Маури больше не звонил, и в среду вечером я сам отправился к нему. Оплетенный корнями паркет вздулся, и понадобилось огромное усилие, чтобы приоткрыть дверь комнаты. Когда я заглянул в комнату, мне стало жутко: она сплошь, будто плесенью, была покрыта сероватым войлоком, деревянные поверхности скрипели и расщеплялись под напором корней, которые высасывали из них питание для стволов, достигающих уже не менее десяти сантиметров в диаметре. Стволы выгибались под потолком дугой и давили на него, словно гигантские луки.

Корни цеплялись только за предметы и поверхности из природного органического --">