Александр Альфредович Горбовский - Он проснется через двести лет (нет начала)

сейчас его взгляду. Испепеленная и спекшаяся степь и мертвые, безжизненные горизонты. Или белый город из светящихся пластиков. Или мир, лишенный человечества, уничтоженного эпидемиями, принесенные людьми, которые побывали на диких планетах.

Андрей приготовился ко всему. Он сделал последний шаг и выглянул из люка.

Вокруг был лес. Ветер гнал между кустами сухие листья.

Андрей помедлил. Где-то вдали прокричала ночная птица. Он решил идти в ту сторону, откуда пришел сюда два столетия назад. Андрей шел долго. Может, он много раз прошел уже то место, где раньше была железная дорога, давно погребенная под слоем земли и заросшая лесом. А ночь все длилась и лес не прерывался.

Если он никуда не выйдет до утра, придется вернуться к камере. Только сохранился ли запас продовольствии. который он сделал?

Андрей вскрыл пачку глюкозы и заставил себя съесть несколько таблеток.

Стало светать.

Лес внезапно поредел, и Андрей увидел вдруг длинный помост и то, что раньше он назвал бы вагонами. И тогда, подхваченный атавистическим, нелепым страхом опоздать, он вдруг, сам того ее ожидая, побежал к помосту. У него не было времени ни осмотреться, ни подумать. Едва Андрей оказался в вагоне, как сооружение тронулось и, набирая скорость, устремилось куда-то мимо предрассветно темневшего леса.

Андрей был один в большом продолговатом помещении, которое напоминало чем-то пригородные вагоны его эпохи. Даже скамейки были покрыты полосами пластмасс, в точности имитирующими дерево.

Когда через некоторое время лес кончился, изумление Андрея возросло еще больше. Он был готов к чему угодно, только не к этому. Это была очень, очень странная цивилизация. Цивилизация намеренной, хоть и не всегда удачной, имитации прошлого Поезд, не останавливаясь, проносился мимо домиков с Т-образными антеннами на крышах, мимо станционных зданий, выстроенных из каких-то неизвестных материалов, но в стиле, так хорошо знакомом Андрею.

Потом он увидел людей. Двое мужчин и женщина шли куда-то по полю. Андрей уже не удивился, увидев покрой их одежд. А когда поезд вскоре остановился и в вагон вошло несколько человек, Андрей увидел, что сам он одет примерно так же, как и они Никто не обратил на него внимания. По-одному, по-двое люди разбрелись по вагону. Некоторые тихо переговаривались о чем-то, но Андрей не слышал слов. Он только видел их лица — умные, добрые. Да, такими и должны быть люди будущего! Но что за странный мир!

Когда-то Андрей читал о деревнях Полинезии, вид которых не менялся тысячелетними, о городах средневековья, которые пребывали неизменными сотни лет. Правда, для эпохи, в которую жил когда-то он сам, характерны были резкие скачки и перемены во всем — в технике, архитектуре, но внешнем облике мира. Но почему эта тенденция должна продолжаться вечно? Разве прогресс не мог пойти по какому-то иному руслу, чем изменение внешнего облика мира?

Поезд замедлил ход и остановился. Вег стали выходить, вагон опустел. Андрей тоже направился к дверям. Он стоял на платформе, которая напоминала платформу любого из вокзалов прошлого. Нужно было где-то сесть и собраться с мыслями. Он должен выработать план действий.

Вдруг он услышал голос, который доносился неизвестно откуда. Это был громкий, гордый голос, который разносил слова над толпой. Пройдя еще несколько шагов, Андрей стал различать слова. Все напряглось в нем.

— Труженики города и деревни, — услышал он. — готовясь встретить знаменательную дату… Небывалый подъем царит в эти дни на предприятиях и стройках… Воодушевленные заботой…

Дикая, почти невероятная догадка молнией мелькнула у него в мозгу. Андрей почувствовал, как платформа уходит у него из-под ног. Покачиваясь, он сделал еще несколько шагов и остановился. Прямо перед ним был газетный стенд. Он подошел к нему, и ноги у него стали, как ватные.

Он поднял глаза и увидел название газеты. И год. И дату.

Оказалось, он проспал лишь немногим более суток! Был понедельник…

Андрей опустился на чей-то чемодан, и какая-то женщина толкала его в спину и зло кричала ему что-то, потому что это был ее чемодан и еще потому, что ей не было дела ни до Андрея, ни до того, что произошло с ним. И людям, которые торопливо текли куда-то мимо, тоже не было никакого дела. Андрей не мог ни сказать, ни закричать, ни объяснить им того, что случилось.

Когда прошло потрясение первых минут. Андрей, неожиданно для себя, не почувствовал ни --">