Фрэнк Ричард Стоктон , Генри Де-Вер Стэкпул , И Окстон , Ирвин Кобб , А Шубников , Чарльз Майер , Руаль Энгельбергт Гравнинг Амундсен , Журнал «Всемирный следопыт» , Александр Павлович Сытин , Вл Ник Сатинский , Дж Дункан , Линкольн Эллсворт , Йозеф Дельмонт - Всемирный следопыт, 1926 № 09

наоборот, если бы… марсиане существовали. Я, конечно, не говорю о теперешних марсианах — переселенцах с Земли.

За признак существования марсиан наши предки считали так называемые «каналы Марса». Теперь же открыты простые законы биомеханики, которые удовлетворительно об'ясняют не только образование кристаллов, но и происхождение каналов Марса. И мы хорошо знаем, что на Марсе обитают лишь растения и своеобразные животные регрессирующего типа.

На Венере нас поразили леса, более грандиозные, чем бывшие сильвасы Бразилии, и многочисленное животное население, среди которого есть и опасные для человека чудовища (не страшные, однако, для нас, вооруженных слишком хорошо, чтобы бояться животных), и человекообразные обезьяны, способные в эволюционном процессе выделить ветвь человекоподобных существ; но наши ученые категорически утверждают, что в солнечной системе не осталось больше времени для развития нового человеческого типа.

Итак, мы, жители Земли, — единственные люди в известной нам области солнечной системы! В старину ученый А. Уоллес доказывал, что человек — явление во вселенной случайное, что Земля — единственный уголок вселенной, населенный разумными существами. Современные ученые, как и многие из прежних, не рискуют опровергать возможности обитаемости других звездных систем. Если «Земля — Человек» — редчайшая во всей вселенной комбинация, то все же, во всем мировом пространстве могут быть и еще такие же комбинации.

II. Доктор Алоэс собирается лететь ка Марс.

— Итак, вы сегодня отлетаете на Марс?

— Да, я командирован Медицинским Обществом для изучения появившейся среди переселенцев на Марсе странной психической болезни, угрожающей распространиться и на Земле. Ведь у нас было уже несколько случаев ее… Последний случай прямо ужасный: прибывший с Марса агроном зарубил несколько человек…

Беседовавшие между собой доктор Алоэс и его приятель, магистр химии Оппель сидели на террасе пригородного отеля, куда они зашли подкрепиться завтраком после небольшой прогулки на воздушных мотоциклетках. Доктор Алоэс казался очень молодым для своих шестидесяти пяти лет: операция омоложения по новейшей системе норвежского ученого Альгейма имела блестящий успех.

Химик Оппель, почти одних лет с ним, выглядел совершенным стариком. Он не видел никакой необходимости удлинить свою жизнь, хотя и не проявлял торопливости умереть. На совет друзей омолодиться, Оппель обычно отговаривался, что он привык к инфра-атомному масштабу времени, и считает, что тех ста квадриллионов лет, которые ему осталось прожить, для него вполне достаточно.

— Мы просидели уже пятьдесят миллиардов лет на этом балконе. Не пора ли подумать о возвращении домой! — проговорил Оппель, смотря на часы.

— Вы неисправимый инфра-атомист, — сказал доктор Алоэс, закуривая сигару. — А вот я предпочитаю масштабы времени супра-мира, и думаю, что нам ровно ничего не стоит просидеть здесь еще полчаса по земному времени. Ведь это выйдет только одна квадрилльонная часть секунды, по счету жителя супра-мира^[2]!

— Ваш взгляд на все с точки зрения супра-мира ужасен, — вздохнул химик. — Если Млечный Путь только молекула, Солнце — центральное ядро атома, а Земля — электрон, то что представляете из себя вы сами? И не окажется ли ваша жизнь слишком ничтожной по времени, — какая-то крохотная доля секунды?!^[3] Стоит ли тогда омолаживаться, чтобы к этой крохотной доле секунды прибавить еще полстолька!.. Право, мне больше смысла омолодиться, чем вам: я сразу выиграю этап с сотню квадриллионов лет!

— Не будем спорить об относительности, — возразил доктор. — А, между прочим, я думаю, что последнее изобретение Добля даст нам возможность удлинить минуту в час. В сущности простая штука: ускорение работы мозговых клеток путем воздействия на них особыми лучами. Но я боюсь, что не сумею в одну минуту выслушать тридцать больных, и практического толка от этих лучей пока не вижу.

— А я думаю, — сказал химик, — что психологическое изменение времени повлечет и соответственное изменение физических скоростей, и свою обычную двухчасовую лекцию я прочту в две минуты!

— Но, что разберут ваши слушатели в этом потоке слов, который прожужжит в ваших устах на подобие пропеллера?

— Как!.. Ведь, ясно, что и лектор и слушатели в чувственном отношении должны находиться в контакте.

Внезапно --">