Филип Хосе Фармер - Одиссея Грина

Поэтому он через силу улыбнулся и снова пошел впереди герцогини, в то время как другие разошлись по своим делам. Когда они достигли широкой каменной лестницы, что вела в верхние этажи замка, Зьюни приказала Грину отправляться на рынок и купить продукты на завтра. Что касается ее, то она собиралась поспать до обеда.

Грин Чертыхнулся про себя. Долго ли он протянет при таком темпе жизни? Она намерена провести с ним половину ночи, после чего ему предстоит вернуться к своим дневным обязанностям. Она вволю выспится к тому времени, когда он навестит ее, а ему так и не удастся отдохнуть по-настоящему. А в немногие свободные часы днем он должен был возвращаться к себе домой в барак рабов и выполнять свои семейные обязанности. Эмра — его жена-рабыня и ее шестеро детей слишком много требовали от него. Они были тираничнее герцогини, если такое возможно. Сколько можно? О Господи, доколе! Положение становилось невыносимым. Даже если бы он и не услышал о космическом корабле, то все равно бы сбежал. Лучше быстрая смерть при попытке к бегству, чем медленная мучительная смерть от истощения. Он поклонился на прощание герцогу и герцогине и последовал за фиолетовым тюрбаном и желтыми одеждами Майрена через двор, через ворота в толстой каменной стене, по мосту через широкий ров, по узким улицам города Квотца. Здесь капитан-купец уселся в свою разукрашенную серебром и камнями коляску. Два длинноногих раба между оглоблями, соплеменники Майрена и матросы с корабля «Птица Счастья», прокладывали путь через толпу. Люди уступали им дорогу, в то время как два других матроса бежали впереди, выкрикивая имя Майрена и щелкая кнутами в воздухе.

Грин, убедившись, что никто из обитателей замка не сможет его увидеть, тоже побежал, пока не поравнялся с рикшей. Майрен остановился и спросил, что ему надо.

— Прошу прощения, ваше владычество, но может ли ничтожный раб высказаться и не стать причиной вашего гнева?

— Полагаю, у тебя на уме нет плохих мыслей, — сказал Майрен, оглядывая Грина глазом сквозь узкую щелку между бровью и толстой щекой.

— Дело касается денег.

— Ого, несмотря на твой чужестранный акцент, говоришь ты приятным голосом. Ты — глашатай Меннирокса, моего бога-покровителя. Говори!

— Сначала, ваше владычество, поклянитесь Меннироксом, что ни при каких обстоятельствах не разгласите мое предложение.

— Прибыль для меня будет?

— Да.

Майрен взглянул на своих соплеменников, терпеливо стоящих рядом и демонстративно не обращающих внимания на их беседу. Он владел жизнью и смертью каждого из них, но не доверял им. Поэтому он произнес:

— Наверное, будет лучше, если я сначала подумаю, прежде чем давать такую серьезную клятву. Ты можешь встретиться со мной в Час Винопития в Доме Равенства? И можешь ли ты хотя бы намекнуть, о чем пойдет речь?

— Отвечаю «да» на оба твои вопроса. Мое предложение касается сушеной рыбы, которую ты грузишь на свои корабли для эсторианцев. Есть еще одно дело, но о нем я скажу только после твоей клятвы.

— Хорошо. Тогда — прощай до условленного часа. Значит, рыба, да? Ну, мне пора идти. Время — деньги, сам знаешь. Навались, ребята! Полный вперед!

Грин остановил рикшу и удобно расположился в коляске. Как помощник управляющего домом, он имел достаточно денег. Более того, герцог и герцогиня были бы недовольны, если бы он уронил их престиж, разгуливая по улицам города пешком. Его экипаж двигался с довольно приличной скоростью, но, наверное, каждый все равно узнавал его ливрею: бело-алую треугольную шляпу и белую безрукавку с гербом герцога на груди — красные и зеленые концентрические круги, перечеркнутые черной стрелой.