Филип Хосе Фармер - Одиссея Грина

Репортер:

— Да, ребята, Виннеган совершил Преступление Века. И хотя он был в конце концов обнаружен и будет сегодня похоронен — где-нибудь, — дело раскрыто не полностью. Это только федеральное правительство довольно. Но где же деньги? Где двадцать миллиардов долларов?

Эксипитер:

— Надо сказать, деньги эти сейчас не имеют никакого значения, разве что для коллекционеров. Вскоре после кражи правительство собрало все деньги и заменило их новыми купюрами, которые никак невозможно спутать со старыми. Правительство так или иначе давно уже собиралось сделать что-нибудь подобное, будучи уверенным, что в обращении ходит слишком много денег. Оно выпустило новые деньги в таком количестве, как если бы половина старых не была украдена.

Мне бы очень хотелось знать, где спрятаны эти деньги. И я не успокоюсь, пока не дознаюсь. Я буду охотиться за ними, даже если мне придется тратить на это внеслужебное время.

Репортер:

— У вас будет для этого даже слишком много времени, если молодой Виннеган выиграет дело. Ну, ребята, вот вам на добавку к тому, что вы уже знаете: Виннеган был найден мертвым на нижнем уровне Сан-Франциско спустя примерно год после своего исчезновения Его правнучка опознала тело, совпали отпечатки пальцев, форма ушей и узор сетчатки, прикус, группа крови и волос, и еще дюжина характеризующих признаков.

Чиб, который все это слушает, думает, что дедушка наверняка потратил несколько миллионов из украденных денег, чтобы устроить это дело. Он не знает точно, но подозревает, что какая-то исследовательская лаборатория вырастила ему двойника в биобаке.

Это произошло через два года после того, как родился Чиб. Дедушка показался, когда Чибу было пять лет. Он пришел, но не велел рассказывать об этом Маме. Он доверял только Чибу. Дедушка, конечно, не мог быть полностью незаметным для Мамы, хотя сейчас она настаивает, будто в глаза его не видела. Поначалу Чиб думал, что она избегает признания, чтобы не быть обвиненной в сообщничестве, но теперь он не уверен. Возможно, она просто «отключала» зрение от остатков своих мозгов. Ей это было легко, ведь она никогда не знает, вторник сегодня или четверг, не может даже ответить, какой сейчас идет год.

Чиб игнорирует могильщиков, которые интересуются, что же делать с телом. Он подходит к могиле. Уже показалась верхушка яйцеобразного гроба и вытянутое, словно хобот слона, рыло землеройной машины. Она с чмокающим звуком засасывает в себя грязь и проталкивает ее дальше. Эксипитер, позабыв о своем хваленом самообладании, щерится в сторону фидорепортеров и потирает руки.

— Пляши теперь, сучий сын, — говорит Чиб. Его ярость — единственная преграда слезам и черной печали.

Пространство вокруг гроба уже расчищено настолько, что лапы машины могут его вынуть. Они опускаются, соединяются в замок, поднимают черный, сверкающий, орнаментированный фальшивым серебром пластиковый гроб и ставят его на траву. Глядя, как люди из БСД начинают его открывать, Чиб порывается что-то сказать, но закрывает рот. Он внимательно смотрит, колени его согнуты, словно для прыжка. Репортеры сгрудились в кучу, их камеры, похожие на зрачки, уткнулись в группу людей около гроба.

Крышка со скрипом поднимается. Сильный взрыв! Клубится густой черный дым. Эксипитер и его люди, все в грязи, с дикими побелевшими глазами, выбираются из этого облака, кашляя и спотыкаясь. Репортеры или бегут кто куда, или ищут на земле свои камеры. Тем, кто стоял в отдалении, видно, что взрыв произошел в могиле. Один Чиб знает, что взрывной механизм был спрятан в гробу.

И только он один смотрит на взлетевший в небо реактивный снаряд, потому что ждал этого. Ракета поднимается на пятьсот футов, прежде чем репортеры наводят на нее свои камеры. Она взрывается, между двумя круглыми предметами повисает широкая лента. Предметы увеличиваются в размерах и превращаются в воздушные шары, а лента — в гигантское полотнище.

На ней большими черными буквами написано:

ВИННЕГАН ВСЕХ НАЕБ!