Владимир Леонидович Ильин - Профилактика

тренировок в меткости стрельбы. Улучив момент, мальчик на ходу зачерпнул горсть камушков и принялся кидать их в птиц.

Первый же бросок вспугнул ворон, и они с возмущенными воплями снялись с насиженных мест, однако не улетели совсем, а, тяжело покружив над головой, вновь опустились рядом с аллеей, только теперь уже на ветви берёзы.

Мальчик осуществил серию бросков в темпе автоматной очереди. Естественно, ни в одну из птиц он не попал... эх, еще бы чуть-чуть!.. Но вороны опять загалдели и перелетели на другую сторону аллеи, усевшись уже за пределами дальности броска.

Привлеченная шумом Алка оглянулась и узрела брата в тот момент, когда он заносил руку для очередного залпа — на этот раз просто по зарослям кустов (пущенные с силой, камни с сочным свистом врезались в листья, создавая иллюзию, будто ты не кидаешься камнями, а стреляешь по кустам из настоящего автомата по невидимым врагам). Естественно, сестра разразилась гневной тирадой о том, что ТУТ нельзя себя так вести, что мальчик — бессовестная скотина, что у него на уме — одни глупости и хулиганство, в то время как...

Тут сестра внезапно осеклась, глаза ее подозрительно заблестели, и, грубо схватив мальчика за руку, она молча потащила его за собой, как на буксире.

Мальчику стало обидно до слез, и он поджал губы и принялся часто моргать, чтобы не разреветься на глазах у встречных бабок и теток.

Спасло его от позора лишь то, что через несколько метров дорожка свернула вправо, кусты внезапно расступились, и взгляду открылась кирпичная стена с железной калиткой, за которой тоже стояли деревья и летали вороны.

А еще сквозь решетчатую калитку мальчик увидел нечто такое, что делало землю за стеной страшным и одновременно притягательным местом для детей любого возраста.

Там виднелись решетчатые оградки, над которыми возвышались кресты, украшенные венками, и гранитные плиты с фотографиями людей.

— Это же кладбище! — остановившись, воскликнул мальчик. — Зачем ты меня сюда привела?

Сестра отвела взгляд.

— Так надо, — устало проронила она. — Сейчас все узнаешь, потерпи еще чуть-чуть.

И двинулась к железной калитке.

Насколько мальчик знал, никого из их дедушек и бабушек на этом кладбище не хоронили. Во всяком случае, ни мама, ни папа никогда сюда не ездили. Совсем, значит, Алка умом тронулась, раз притащила его сюда! Может, таким способом она хочет испытать его на храбрость? Так лучше было прийти сюда в полночь, когда, если верить ужастикам, покойники выбираются из могил и бродят по кладбищу, пугая людей...

«Ну, ладно, сейчас мы ей покажем, что уже не маленькие и что нас ничем не запугаешь!»

И мальчик, небрежно засунув руки в карманы шортов, пристроился рядом с сестрой.

Однако даже при дневном свете ему стало не по себе, когда они углубились в могильное царство. Могил было много — насколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись железные оградки, повсюду высились разнокалиберные надгробия и кресты. И с каждой фотографии на мальчика глядели те, кто лежал под землей: мужчины и женщины, старики и малые дети. Все они были красивые и нарядные, так что страшно было подумать о том, что с ними могло стать после долгого пребывания в сгнившем гробу. Они глядели на мальчика, как живые: кто — с немой укоризной (мол, ты-то жив, а вот нам пришлось освободить для тебя место на белом свете), кто — с всепрощающей улыбкой («Что ж поделаешь, не ты же виноват в нашей смерти!»), а кто — с нескрываемым злорадством («Ничего-ничего, придет когда-нибудь и твой черед присоединиться к нам!»).

— Ал, — тихо окликнул мальчик сестру, стараясь не смотреть больше на фотографии, — а бывают такие люди, которые не могут умереть?

Сестра покосилась на него, закусив губу, с таким видом, словно у нее опять болел зуб.

— Нет, — наконец проронила она. — Никому на свете не дано жить вечно.

— Да? — скептически скривился мальчик. — А ты откуда знаешь?

— Дурачок ты, — устало сказала Алка, поправляя платок, — Так установил Господь Бог, понятно?

— А зачем? — опять спросил мальчик.

Спрашивал он не потому, что ему это было в самом деле интересно. Просто не хотелось слушать жуткую тишину вокруг, нарушаемую лишь карканьем ворон.

— Чтоб каждый знал, что надо с толком использовать свою жизнь, а не растрачивать на всякие глупости, — сказала Алка, глядя прямо перед собой.

— А почему одни люди живут долго-долго, а другие — мало? Это тоже Бог установил?

— У каждого своя судьба, — уклончиво ответила --">