Роберт Рик МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 1.

постигаем его через хождение в церковь, через шлепки родителей, через умывания и причесывания. Мы вынуждены идти по жизни по прямой и узкой дорожке, нам постоянно твердят, что мы должны быть ответственными за свои поступки. Поступать приличествующе нашему возрасту, “как положено”. Нам велят подрастать, взрослеть… Боже мой! А знаете ли, почему нам велят делать все это? Потому что люди, которые это делают, боятся нашей юности и нашей необузданности, потому что то волшебство, которое мы знаем, когда бываем детьми, заставляет их смущаться и грустить о том, что они позволили погубить и иссушить в самих себе.

И когда ты слишком удаляешься от всего этого, то уже действительно не можешь вернуть это назад. Потом могут быть только мимолетные мгновения этого. Лишь мгновения ощущения и воспоминания. Когда люди плачут во время просмотров фильмов, это происходит потому, что в темном зале их касается золотое море магии и волшебства, касается — но ненадолго. Потом они выходят из этого моря вновь на яркое солнце железной и неумолимой логики и рассудка, и солнце это опять возобладает над ними и начинает управлять их поступками, но они продолжают чувствовать какую-то непознанную сердечную тоску, сами не зная почему. Но когда песня пробуждает воспоминание, когда отдельная пылинка попадает на свет, приковывая внимание и отвлекая от остального мира, когда слушаешь, как мимо проходит поезд, и гадаешь, куда бы он мог направляться, то находишься как бы вдали от самого себя, вдали от понимания того, кто ты есть и где ты есть. И на отчаянно короткое мгновение попадаешь в королевство волшебства.

Именно в это я и верю.

Правда жизни заключается в том, что с каждым годом каждый из нас уходит все дальше и дальше от той сущности, с которой все мы были рождены внутри себя. Мы подставляем плечи под самые различные ноши, некоторые из них приятные, некоторые — не очень. С нами происходят различные вещи. Любящие единообразие вымирают. Как физически, так и духовно, люди попадают в катастрофы и становятся калеками. Свой жизненный путь люди теряют по разным причинам. К этому совсем нетрудно придти в нашем безумном мире, мире-лабиринте, мире великой путаницы. Жизнь делает все возможное, чтобы полностью забрать у нас наше былое, лишить нас мира магии и волшебства. И не узнаешь об этом до тех самых пор, пока в один прекрасный день не почувствуешь, что потерял в этой жизни что-то, хотя не совсем уверен, что именно утратил, чего именно лишился. Это как если вы с улыбкой обращаетесь к маленькой девочке, а она называет вас “сэр”. Это просто происходит с вами, и все.

Воспоминания о том, кто я и где я жил, очень важны для меня. Они составляют большую часть того человека, каким я собирался стать после того, как затихнет мой ветер странствий. Мне просто необходима память о магии и волшебстве, если я когда-нибудь решу возвратить их себе. Мне нужно знать их и помнить о них, и я хочу рассказать об этом вам.

Меня зовут Кори Джей Мэкинсон. Моей родиной был городок под названием Зефир, расположенный на юге Алабамы. Там никогда не бывало слишком холодно или слишком жарко. Его улицы были затенены дубами, дома рядами тянулись по обе их стороны, из этих домов выпирали балкончики, веранды и ставни на окнах. Там был также парк с двумя баскетбольными площадками, одна из которых предназначалась детям, а другая — взрослым. Там был еще общественный бассейн, вода в котором отличалась чистотой и синевой, а дети ныряли в самую глубину за центами, лежащими на дне. Каждый год 4-го Июля здесь устраивалось барбекью, а в конце лета — соревнования по литературному творчеству. Когда мне было двенадцать лет, в 1964 году, население Зефира насчитывало примерно пять тысяч человек. Здесь было кафе “Яркая Звезда”, магазин “Вулворт” и маленькая бакалейная лавка “Пигли-Вигли”. Был здесь также дом, в котором жили плохие девочки, на Десятой трассе. Не в каждой семье был свой телевизор. В городе господствовал “сухой закон”, что означало процветание самогонщиков и подпольной торговли спиртным. Дороги вели на юг, север, восток и запад, а ночью мимо проходил товарный поезд в сторону Бирмингема, оставляя после себя на пути запах окалины. В Зефире было четыре церкви, начальная школа и кладбище, располагавшееся на Поултер-хилл. Было здесь еще и озеро, столь глубокое, что его вполне можно было считать бездонным. Мой родной городок был полон героев и злодеев; здесь жили честные люди, которые знали --">