Песах Амнуэль - На следующий год – в Иерусалиме

впрочем, во-первых. А во-вторых, в том памятном году палестинцы неожиданно заявили, что договор о передаче под контроль ООН всего Иерусалима не может быть ратифицирован, поскольку евреи, дескать, намерены использовать миротворческие силы для сопровождени молящихся хасидов на Храмовую гору. Как ни отнекивался премьер Либкин, переубедить своего палестинского коллегу ему не удалось, и в результате, если вы помните, подписание всеобъемлющего договора было отложено на пять лет.

В общем, время было беспокойное (а когда оно, собственно, было спокойным?). И хотя геопатогенная обстановка в Офакиме оказалась действительно приличной, душа Иосифа Лямпе так и не нашла покоя. Да и как может найти покой душа еврея, если бастует "Безек", а солдаты ООН разгуливают по иерусалимской улице Бен Иегуды?

Если бы Иосиф работал (на стройке, например), и у него не было времени заниматься мыслительной деятельностью, возможно, сейчас мы жили бы в другом мире – к лучшему это или нет, судите сами.

x x x

Для того, чтобы почувствовать геофизическую аномалию, Иосифу не нужны были ни рамка, ни лоза. Он водил руками вверх-вниз, влево-вправо и чувствовал, как по коже начинают мелко-мелко бегать мурашки. Если зуд шел от ладони к локтю, значит, зона была опасной. Если наоборот – жить можно. Родные привыкли – если Иосиф вдруг начинал размахивать руками, будто делал зарядку, это означало, что он проверяет место, на котором стоит, на предмет последствий для здоровья.

Началась эта история 12 мая 2022 года – в День Иерусалима. Поскольку бывшая столица Израиля вот-вот могла перейти под международный контроль, все евреи устремились в Святой город, предвидя, что другая вероятность прикоснуться к белым камням представится не скоро. Люди шли пешком, с детьми и плакатами, демонстрируя любовь к Иерусалиму и тоску по нему, которая не стала меньше за две тысячи лет. Поселенцы демонстрировали желание жить в Гило или Неве-Якове, обе полиции – еврейская и палестинская – подавляли беспорядки, хасиды и прочие ультраортодоксы выстроились цепью от Меа Шеарим через всю Яффо и через бывший еврейский квартал Старого города – к Стене плача, пробиться через все эти кордоны и демонстрации было трудно, но Иосифу Лямпе с женой и дочерью (маму оставили в Офакиме поправлять здоровье в условиях благоприятной геопатогенной обстановки) удалось проскользнуть.

Они стояли на площади перед Стеной плача в толпе, смотрели поверх голов на огромные древние камни, в стыках между которыми уже выросли небольшие деревца, и Иосиф неожиданно сказал:

– Рая, я понял теперь, почему это место – святое.

– Ты лучше выведи нас отсюда, – сказала жена, – а то раздавят.

Но уйти оказалось труднее, чем добраться. Народ все прибывал, в толпе поговаривали, что вот-вот начнутся массовые беспорядки и поселенцы пойдут громить арабов, но дальше разговоров дело так и не пошло, и потому, дождавшись грандиозного фейерверка, люди начали понемногу расходиться. Добираться до Офакима было уже поздно, и семейство Лямпе остановилось на ночлег у Гуревичей, новых репатриантов из Риги, известных лозоходцев и сенситивов.

– Я понял теперь, почему это место – святое, – повторил Иосиф за ужином, когда хозяин усадил гостей в углу салона, где располагалась благоприятная для здоровья геофизическая аномалия. Иосиф лично проверил это место и убедился: да, влияет отлично.

– Только теперь? – удивился хозяин дома. Он посещал семинары по истории еврейского народа, по знакам Торы, по связи Торы с наукой и еще несколько мероприятий как просветительского, так и исследовательского характера, и потому слова Иосифа показались ему лепетом дилетанта. Такого от своего гостя он не ожидал.

– Да, – твердо ответил Иосиф. – Я чувствую. Вот здесь.

Он показал правую руку от ладони до локтя. В подробности вдаваться не стал, ему вовсе не хотелось рассказывать о том, что, когда его сжимали в толпе у Стены плача, он почувствовал резкую боль в обеих руках, а потом от затылка побежала струйка энергии, будто вода, стекающая на землю. Энергия легко прошла по левой руке и растаяла, а правая будто онемела. Иосиф не мог ни разогнуть ее, ни даже пошевелить пальцами. Более того, рука, будто у бронзового памятника, указывала куда-то в сторону города Давида. А потом побежали мурашки, да так и бежали до сих пор – от ладони к плечу и обратно.

– Рая, – сказал он жене, когда на следующий день семейство Лямпе возвращалось в Офаким, – меня до --">