Александр Петрович Казанцев - Том 9. Клокочущая пустота

Уравнение с отрицательными степенными можно представить в виде дробей:

приведя обе части уравнения к общему знаменателю, получим:

отбросив равные нижние части и считая x = bc; y = ac и z = ac, приходим к диофантовому уравнению:

(обратно)

56

Этикет при дворе Людовика XIV, основанный на чинах или рангах, впоследствии достиг чудовищных по нелепости условностей. Каждый царедворец соответственно своему рангу и присвоенному мундиру имел и положенный ему почет. В обязанности этих галстучников, постельных и прочих «счастливцев», допущенных к особе короля, было ловить каждое его слово, угадывать малейшее желание, стоя в почтительном отдалении, ибо лишь подающий королю во время обеда салфетку его брат имел право сесть на кончик стула по приглашению повелителя. Особо сложный и вычурный ритуал соблюдался при пробуждении короля. Королевская опочивальня приравнивалась к церковному алтарю. Дамы туда не допускались. Они должны были преклонять колена, издали глядя на нее. Раздевали и одевали короля лишь особо знатные вельможи или принцы крови. Входя в опочивальню первыми, эти принцы помогали королю надеть шлафрок и туфли. Затем впускались «титулованные», удостоенные королевских синих мундиров на красной подкладке, они подносили королю остальную одежду. Рубашку и принадлежности для умывания подавали снова принцы крови. Затем допускались и остальные «осчастливленные столь желанным выкриком королевского швейцара» придворные вместе с полковниками лейб-гвардии. Затем наступала очередь молитвы, которую король выполнял педантично без особой веры, впрочем, как и охотился без склонности к этой «страсти венценосцев» или как без нежности и храбрости одинаково выслушивал и музыку и свист пуль. Но, говоря «Государство – это я!», он, сам заменив на посту первого министра своего почившего учителя, трудился, как и он, в поте лица, вникая в любую мелочь, даже сам подписывая паспорта, скопидомничая по поводу медяков, но не ограничивая миллионных трат на превращение своего Версаля в законодательный центр роскоши и мод для всей Европы, служащего обожествлению «короля-Солнца» с помощью задуманного еще Мазарини «этикета», ради которого создана была целая наука манер: как обращаться со шляпой, приседать, говорить комплименты, ввертывать острые словца («бо-мо») или каламбуры, в скольких шагах от двери кланяться. Так кумир абсолютизма, утвержденного ему усилиями кардиналов Ришелье и Мазарини, успешно овладев преподанной ему «наукой власти», поднятый на раболепной волне, величественно играл роль земного Провидения, предаваясь лишь одной наследственной слабости к прекрасному полу и введя при дворе особый ранг «метресс», которым оказывался почет наравне с их детьми от короля. Однако министрам строго указывалось, что при малейшей попытке любой из них вмешаться в политику она будет изгнана из «версальского рая». Людовик XIV стремился быть виртуозом в «королевском мастерстве», начиная с рассчитано краткой речи с алмазами слов и кончая гладким как зеркало лицом, на котором никогда не отражались единственные доступные ему чувства: тщеславие и властолюбие. Обученный своим наставником, он и в общении с вожделенными дамами придерживался величавой мягкости и очаровательной суровости и, даже играя на бильярде, сохранял вид властителя мира. (Примеч. авт.)

(обратно)

57

Лишь спустя полтора века слова «Свобода, Равенство, Братство» стали лозунгом Великой французской революции. (Примеч. авт.)

(обратно)

58

Такое отношение к Великой теореме ферма, так и не доказанной нашими современниками, высказывается кое-кем и ныне, но уместно вспомнить о «никчемной» (как считали) математической «теории групп», без которой немыслимо развитие ядерной физики. (Примеч. авт.)

(обратно) --">