Валентина Николаевна Журавлева - Изобретение инженера Комова

карабинами. Голос офицера — глуховатый, с шепелявин-кой — показался знакомым. Луч света, рыскнуп, уперся в чемоданы, Сергей Владимирович вытащил плотный, вчетверо сложенный лист бумаги: — Пожалуйста, господин офицер.

Офицер посветил фонариком, прочел вслух: «Коменданту порохового склада полковнику Бурсаковскому. Выдать подателю сего, господину Комову…» Усмехнулся, спросил:

— Вы Комов?

Воротынцев сейчас же ответил:

— Да, да. Петр Петрович Комов. Проживаю по Красноярской…

— Именно так, — перебил офицер. — Все в порядке. В полном порядке-с. Кроме одной мелочи. Господин Комов, проживающий по Красноярской, изволил два часа назад погибнуть при взрыве детонаторов. Неосторожное обращение с гремучей ртутью и…

Не слушая, Воротынцев выхватил револьвер, выстрелил прямо на свет. Кучер дико свистнул. Кони рванули, понесли.

Сзади загремели выстрелы. Воротынцев сполз с сиденья, прижался к чемоданам. «Только бы не сюда, только бы не сюда, — машинально билась мысль. — Одна пуля — и все погибло…» Он потерял пенснэ и теперь ничего не видел.

Кучер нахлестывал лошадей. Пролетка прыгала по камням Ударившись о мостовую, с визгом прорикошетила пуля. Свернули. Испуганно шарахнулся в сторону какой-то прохожий.

Только теперь Воротынцев вспомнил, где он слышал этот глуховатый, шепелявый голос: «Есаул Кульнев… Но Комов… Эх, Комов!..»

Извозчик обернулся, спросил:

— Ну, как?

Воротынцев возбужденно засмеялся.

— А я думал, крышка, — сказал извозчик. — Наше счастье — фонари не горели… Покурить у вас найдется?

Ответить Сергей Николаевич не успел. Где-то гулко ударили выстрелы, заревели гудки. Громыхнул взрыв и еще, еще…

— Похоже, наши, — сказал кучер. — Ну, дела… Теперь поспешать надо, товарищ.

— Гони напрямую, — откликнулся Воротынцев, — ждут нас.

Он достал часы, зажег спичку. Был час ночи. Далеко впереди, за низкими крышами, расползалось по небу малиновое зарево.

Восстание началось.

--">