Харлан Эллисон , Джеймс Типтри-младший , Джефф Райман , Филип Хосе Фармер , Ричард Матесон , Роберта Лэннес , Конни Уиллис , Эдвард Брайант , Пэт Кэдиган , Ли Кеннеди , Пэт Мэрфи , Ларри Нивен , Льюис Шайнер , Лиза Таттл , Эллен Датлоу , Рик Уилбер , Уильям Форд Гибсон - Секс с чужаками

старинном китайском проклятии ^[2]Чего хотят женщины? Что нужно мужчинам? Действительно ли мы хотим одного и того же?

Вне зависимости от того, посвящены ли рассказы этому вопросу, мужчины и женщины среди их авторов представлены приблизительно поровну. Хотя я не считаю эту антологию в целом особенно пессимистической, мне однако кажется, что она создает довольно мрачное представление об отношениях между мужчиной и женщиной. Очевидно, чувства обоих полов в этом вопросе схожи и, быть может, это само по себе позволяет питать определенные надежды в отношении будущего человеческой сексуальности.

Самой большой проблемой при составлении антологии был для меня поиск подходящего названия — самое, на мой взгляд, лучшее, «Странные сожители», уже было использовано. Я было придумала «Темные влечения», но меня убедили, что это слишком похоже на название готического романа. Тогда я попросила разных писателей высказать свои предложения. Поступили следующие варианты: «Межзвездные сношения», «Любовь с подходящим чужаком», «Любовь без задних ног», «Любовь — это многоглавое чудище», «Странные сотварищи», «В кровати со мраком», «Близкие контакты иного рода», «В поисках г — на Доброщупа», «Любовь к Чужому», «Иной трах», «Спальня до самых звезд», «Опасные девы» — ну, вы уже поняли, что к чему. После долгих размышлений я предпочла следующее: «За пределами: Секс и Чужаки». К несчастью, когда мой литературный агент предлагала антологию в разные издательства, она (и должна признаться, я тоже) все время называла ее «Секс с чужаками», так что и мой редактор в издательстве «Даттон» стала так называть ее в разговорах с коллегами. Название всем понравилось и прилипло. Так и вышло, что книга, предназначавшаяся, чтобы будить мысль, получила такое завлекательное название (в конце концов, вы же держите эту книгу в руках, не так ли). Эти рассказы могут вас заинтриговать, ужаснуть, даже, может быть, вызовут отвращение, но я гарантирую, что скучать они вас не заставят.

Уильям Гибсон ПРЕДИСЛОВИЕ: СТРАННЫЕ АТТРАКТОРЫ

Сейчас, в конце двадцатого века, сочинять научную фантастику или ужасы о сексе — затея не из простых. Огромное и все возрастающее число обитателей планеты заражено вирусом неизвестного происхождения, передающимся половым путем и вызывающим смертельное заболевание, лекарство от которого неизвестно. Если взглянуть на эту ситуацию, как на фон для произведения, она покажется настолько беспрецедентно мрачной, что большая часть доморощенных футуристов от научной фантастики, включая и меня, визжа и корчась удерет от нее обратно к своим сверхсветовым звездолетам и всему прочему.

Теория хаоса, новенький — с пылу, с жару — раздел науки, который читается так, словно выпрыгнул готовеньким из утробы какого-нибудь обширного ненаписанного романа Филипа Дика, позволяет предположить, что иммунная система человека сейчас близка к «странному аттарактору ^{» [3]}А это означает, что та часть биохимии человека, которая должна отличать «я» от «другого» уже ступила на скользкий склон, известный как «потеря устойчивости с удвоением периода», где вещи становятся «все быстрее и быстрее, страньше и страньше» ^[4], пока все не изменится целиком, сигнализируя об опасности нового порядка. Между тем — если только может быть «между тем» в теории хаоса — появляются вполне реалистичные ученые, вознамерившиеся пересаживать человеческое сознание в механические «тела», населять старые тела субклеточными автоматами и творить всякое прочее в этом роде, так что писателю-фантасту все труднее становится угнаться за настоящим.

И как бы вы взялись писать фантастику о чуждости секса на фоне этаких вот глобальных декораций?

Частичный ответ можно получить, бросив взгляд на историю жанра «литературы ужасов». «Дракула» Брема Стокера — это роман ужасов, посвященный именно сексу, викторианская бульварная книжка, действие которой сосредоточено на темных побуждениях и позывах плоти. Г. Ф. Лавкрафт шел сходным путем, на свой причудливый неовикторианский манер, хотя ему и недоставало плотскости Стокера, стокеровского ощущения похоти, так что все эти склизкие извивающиеся чудовища из подземелий Аркхэма представляются в конечном счете намеками на плоды возни под простынями. Стивен Кинг, реконструировавший роман ужасов для эпохи Эм-Ти-Ви, --">