Алексей Раскопыт - Бег с барьерами

расспрашивал...

- Ценю,- ответила она серьезно.- Расскажу, хотя неприятно говорить о таком. На подсадке выбрала не тот тип женщины. Сама я больше общалась с книгами, любила поспать - и сейчас люблю, мечтала о прекрасном принце. Ребята предпочитали моих подружек. Я решилась подсадить женщину очень женственную...

Она запнулась. Саша быстро отвел глаза: - Я понимаю, понимаю. Ты совсем другая. Ты стерла запись?

- Да. Потеряв на этом два года жизни. Через полтора года решилась на другую подсадку. Милая женщина, домашняя хозяйка, образцовая жена. Я полагала, что будем дополнять друг друга, но если бы она хоть на минуту оставляла меня в покое! Требовала держать квартиру в стерильной чистоте, корила, что кормлю вас из магазина, а не с базара, возмущалась нынешней модой, настаивала на более скромной одежде...

- Не знала, что мода меняется?

- Я сама сглупила, подсадив ограниченную дуру! Никто не брал, не надо было брать и мне. Если бы она не вмешивалась! Но дураки всегда считают себя правыми. Я уговаривала, просила, умоляла, но подсадница с ослиным упорством требовала своего. Я начала сходить с ума, у меня расстроились движения. Подсадница уже брала контроль над моим телом. Мне пришлось идти на стирание.

- Бедная моя мамочка,- сказал Саша, прижимаясь к ее груди.- Все тебя обижают!

- На этом я потеряла пять лет. Учти, тебя будут записывать только с твоим подсадником! Подумай еще раз, Сашенька. Пять лет мне пришлось восстанавливать по дневнику да рассказам мужа, коллег, соседей.

- Бедная мамочка,- повторил он, целуя ее в макушку,- бедный наш золотой хомячок с защечными мешочками. А как теперь?

- Плохо,- ответила она, вздохнув прерывисто.- Не для меня это. Есть люди, которым чудеса науки и техники противопоказаны. Мы ссоримся по каждому поводу. Она давит, издевается надо мной. В третий раз идти на стирание уже не могу. Это потерять 15 лет жизни! У меня останется в памяти то, что было, когда ты был в ползунках, отец молодым школьным учителем, а у меня не было морщин. Теперь терплю. Так что, большой малыш, помни о моем горьком опыте, когда будешь брать подсадника.

Саша крепко-крепко прижал мать к груди. Добрая и незащищенная, она сумела поколебать его сильнее, чем железный напористый отец.

- Я уживусь,- ответил он, убеждая больше себя, чем ее.- У меня вся школа в друзьях. Все давно разбились по интересам: спортсмены, интеллектуалы, меломаны, биологи, а меня все считают своим. Я уживусь.

Когда Саша умчался, Алина вернулась в свою комнату. На диване лежала недочитанная книга, был соблазн погрузиться в другой мир, но едва легла, из кабинета раздался сильный голос Топорова:

- Хомячо-о-ок! Ты где? Опять в горизонтальном положении?

- Я занимаюсь уборкой,- крикнула она, раскрывая книгу.

- Сейчас проверю!

Она не успела соскочить с дивана, как Топоров вырос на пороге.

Уверенный, пышущий здоровьем, до краев налитый энергией.

- Где тренажер? - поинтересовался он.- Засунула подальше, чтобы я забыл?

- Виктор,- простонала Алина тоскливо,- что ты из меня делаешь? Я занимаюсь гимнастикой в угоду тебе, изнуряю себя диетами. Ни мне, ни моим детям этого не надо. Ты мучишь меня, вытесываешь только тебе нужную фигуру. Но то буду уже не я!

- Будет лучше, чем ты,- ответил Топоров, смеясь.- Не заговаривай зубы. После гимнастики ты стала гибче и здоровее. Жены друзей ахают, лопаются от зависти. Тебе и самой приятно, признайся?

- Да,- согласилась она.- Но я сама бы никогда не решилась. И теперь я не совсем я.

- Ты намного лучше.

- Да? Но раньше Марианна либо помалкивала, либо только ехидничала, а теперь воюет со мной! Она с тобой заодно. Требует худеть, иначе одеваться. Вообще требует разных непристойностей. Чем больше ты нажимаешь, тем больше она прорывается в мое сознание.

Топоров звучно рассмеялся:

- Хорошая уловка! Я пекусь о твоем здоровье, психике, но увильнуть от упражнений не удастся. Марианна - за, тем лучше. Неважно, из каких соображений она жмет на тебя, лишь бы ты делала упражнения.

Алина поморщилась, чувствуя, как Марианна колотится в ее мозгу, стараясь прорваться в левый висок.

- Но вы ломаете меня с двух сторон! Виктор, ты не соизмеряешь силу. Ты думаешь, что и я все делаю с такой же легкостью? Я на пределе.

Топоров развел руками:

- Хомячок мой пушистый, что я могу? На-до. Да, я слышал, как ты разговаривала во сне. Даже показалось, что твой пассажир взял контроль над твоим телом, пока ты с ангелами беседовала. Впрочем, во сне мы все не такие, как --">