Боб Шоу - В двух лицах

Ведь он-то женился на ней одиннадцать лет назад. Однако цифра девять словно что-то подразумевала, отзывалась многослойной тревогой, как будто его подсознание уловило его смысл и со страхом ожидало следующего хода.

— О, Господи! — вслух сказал Бретон и с отвращением хлопнул себя по лбу. — Я псих не меньше него.

Он открыл дверь и вошел в гостиную. За время его отсутствия Кэт устроила полутьму и придвинула к Мириам Палфри заранее приготовленный кофейный столик с ручкой и стопкой простой белой бумаги, и короткие, похожие на слизней, пальцы Мириам уже плавно двигались над ними. У Бретона вырвался беззвучный стон: они-таки устроили сеанс! Палфри как раз вернулись из трехмесячной поездки по Европе и весь вечер делились впечатлениями, а потому в нем зашевелилась надежда, что хоть на этот раз обойдется без общения с духами. Надежда эта давала ему терпение слушать их туристские рассказы.

— Кто звонил, милый?

— Не знаю. — Бретону не хотелось говорить о звонке.

— Не тот номер?

— Да.

Глаза Кэт впились ему в лицо.

— Но ты оставался там так долго! И, по-моему, кричал что-то.

— Ну, — раздраженно буркнул Бретон, — скажем, номер был тот, но звонил не тот.

Гордон Палфри восторженно фыркнул, а огонек в глазах Кэт угас, сменившись холодом разочарования, словно Бретон выключил телевизор, едва началась интересная передача. Вот еще труп для вскрытия в глухие часы ночи, когда все нормальные люди спят, и даже занавески на их окнах дышат ровно под дуновение ночного ветерка. «Ну почему, — подумал он виновато, — я всегда царапаю Кэт при ее друзьях? Но почему она царапает меня все время, демонстрируя из года в год принципиальное равнодушие к моим делам, но подвергая меня допросу с пристрастием из-за дурацкого телефонного звонка?»

Он тяжело опустятся в кресло, и его правая рука инстинктивно подобралась к стопке с виски, пока он обводил комнату взглядом и одаривал гостей радушной улыбкой.

Гордон Палфри поигрывал расшитым серебряными звездами квадратным куском черного бархата, который неизменно закрывал лицо его жены во время сеанса, однако продолжал разглагольствовать про Европу.

Он пускался в бесконечные описания, ничуть не обескураженный театральными содроганиями, которые позволял себе Бретон при каждом изречении вроде: «Французы обладают великолепным чувством цвета». Он обсасывал утверждение, что европейские сельские дома все отделаны с несравненно лучшим вкусом, чем любые шедевры американских специалистов по интерьерам. Вновь замкнутый в янтарной темнице скуки, Бретон ерзал в кресле, опасаясь, что не выдержит до конца вечера, виновато думая, что ему сейчас следовало помогать Карлу Таферу с изысканиями для цементного завода. Без запинки, очень плавно — четкий признак врожденной занудности — Палфри перешел от интерьеров к старому горцу, который в убогой своей хижине ткал вручную клетчатые пледы, хотя был совершенно слеп. Однако его жена уже впала в предшествующее танцу беспокойство.

— О чем ты говоришь, Гордон? — Мириам Палфри откинулась на спинку кресла, а ее занесенные над верхним листом руки начали покачиваться, внезапно ныряя вниз, точно две хищные птицы, парящие на сильном ветру.

— Рассказываю Кэт и Джону про старого Хэмиша.

— О да, мы сполна насладились старым Хэмишем. — Голос Мириам перешел в глухое бормотание, и Бретону почудилось, что он слышит пошлейшее подражание актеру, специализирующемуся на амплуа киновампиров. Тут он заметил восторженное внимание на лице Кэт и решил перейти в атаку во имя здравого смысла.

— Ах, так вы насладились старым Хэмишем! — произнес он неестественно громким и бодрым голосом. — Какая картина встает перед глазами! Я просто вижу, как старый Хэмиш обмяк в углу своей хижины — пустая опавшая оболочка, ибо он исполнил свое предназначение — им насладились супруги Палфри!

Но Кэт махнула, чтобы он замолчал, а Гордон Палфри, тем временем расправивший черный бархат, задрапировал им откинутое лицо Мириам. Тотчас ее пухлые белые пальцы схватили ручку и запорхали по листу, аккуратным почерком выписывая строку за строкой. Гордон стоял на коленях возле кофейного столика и придерживал лист, который, едва он заполнялся, Кэт снимала со стопки благоговейным движением, что возмущало Бретона больше всего остального. Ну, пусть его жену интересует так называемое автоматическое письмо, но почему она не хочет взглянуть на него более --">