Борис Павлов - Защита Лужина

Проблемы возникают, только с моментами, когда не ясно, где было совершено преступление. Приходится перемещаться в прошлое и отслеживать жертву задолго до убийства — а это слишком дорого. Обвинение на такие расходы идет неохотно. В деле с Данилой все просто. Точно известен день, час и даже минута. Осталось пару раз слетать и снять происшествие, что и сделали. Ну а к чему потом устраивать судебный балаган? Правда, именно это и дает мне шанс отмазать парня от «полного тюремного пансиона на двадцать пять лет». Интересно, после дела пересмотрят законы и закончики? Я усмехнулся.

За решетчатым судебным окошком начинало темнеть. По моей руке ползала муха. Наблюдать за ней было интереснее, чем за очередным свидетелем. Жена убитого мямлила что-то о небесной каре злыдню Лужину и ангельском характере трупа. Из ее зеленых глаз капали слезки. Кап-кап. Врет. А может просто не знает, сколько любовниц было у ее муженька. Откуда зеленоглазая вдовушка может догадаться о количестве денег, спертых у фирмы, которой он руководил и паре-тройке темных делишек, связанных с нелегальной продажей алкоголя туркам? Может просветить ее?

Муха переползла на средний палец. Я раздумывал над тем, смогу ли я прибить насекомое указательным. Судья трижды предлагал мне задать вопросы свидетелю. Меня затрясло. Так и подмывало подойти к нему и заорать на ухо, что нет смысла мучить идиотов, которые считают, что от их показаний дело прояснится. Пришлось взять себя в руки и говорить спокойно. Я боялся, что муха улетит.

Убийца Данила взирал на происходящее с улыбкой обкурившегося пекинеса. Обвинителю тоже наскучил процесс. Он барабанил пальцами по столу и то и дело кидал взгляды на нас. Я подмигнул ему и провел языком по губам. Мальчиков любит? Интересно, я подхожу под его вкус? Встанет у него на меня? Я состроил самую похотливую рожу, которую только смог изобразить. Наверное, со стороны могло показаться, что мне стало плохо. Или только кретину судье так показалось. Он сделал перерыв и попросил меня показаться судебному психиатру. Судья, оказывается, шутник.

Когда объявили мой выход, у меня уже слипались глаза. Глоток чая, пара глубоких вдохов-выдохов, теперь нужна полная концентрация. Когда надо, я могу заставить себя быть серьезным. Отбросить мишуру, которая вводит в заблуждение соперников, и вперед.

Эх, еще бы немного времени. Может, стоило помучить свидетелей? Неужели я лажанулся в своих расчетах?

Я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, снял очки и убрал их в карман, сделал шаг и обернулся к залу. Раздались щелчки фотофонов, блогеры застрочили на виртпанелях.

— Иван Андреич, наслышан о вашем высоком профессионализме. Представлял вас по-другому перед началом заседания. Хорошо, что раньше мы не имели чести быть с вами знакомы, — хмыкнул судья.

Я поклонился, стараясь, чтобы это не выглядело издевательством.

— Beata stultica.

Судья сжал свои напомаженные губы. В таком виде он походил на кудрявую гигантскую лягушку, греющуюся на камешке возле пруда.

— Разрешите мне начать?

Судья кивнул, так и не разлепив губы. Обвинитель сдвинулся ближе. Край стола прочертил экватор на его пузе. Я примерно определил на глаз, где должна быть расположена Москва — где-то под левым соском его пиджака в крупную сеточку — и, не отрывая глаз от столицы нашей родины, начал.

— Убийство — грех в большинстве религий. Но за грехи наказывают боги. Они знают все. Они могут судить, не совершая ошибок.

Я заставил себя усмехнуться. Вложил в это всю горечь, которая накопилась за пять часов заседания.

— Мы не боги. И не думаю, что сможем приблизиться к всезнанию в ближайший век. У нас появилось большое количество достижений в области техники. Мы научились проникать в прошлое. Спасибо изобретателю капсулы времени.

Я поклонился портрету профессора Ли, висевшему над выходом из зала. Дубовая рамка, окаймляющая портрет, была выкрашена в ужасный синий цвет. От этого профессор выглядел немного мертвым. И совсем чуть-чуть разложившимся.

Присутствующие обернулись, проследив за моим взглядом.

— Кстати, я прошу уважаемого господина судью организовать видеосвязь между залом суда и профессором, это очень важно для правосудия.

— Протестую, — Вини вскочил с места. Москву затрясло, а потом накрыло толстой складкой жира.

Судья посмотрел на меня, выражая недоумение.

— Понимаю нежелание господина обвинителя тратить свое драгоценное --">