Юрий Федорович Котляр - Расплата

сумел различить и порт приписки: Салоники.

— Грек, — лаконично констатировал боцман.

— Ну и что? — не выдержал Сиего.

— Ничего, — пожал плечами боцман. — Но лучше, чем англичанин или западный немец.

— Странно, странно… — недоуменно пробормотал капитан. — На палубе пусто.

— А может, аврал в машинном отделении? — предположил Вада.

— Скоро узнаем, — озабоченно обронил капитан и громко скомандовал: — Шлюпку на воду!

Никогда ни одно распоряжение не исполнялось с такой быстротой.

— Шлюпка на воде! — через какие-то две минуты доложил боцман.

— Хорошо! Поеду я. Со мной Вада, Сиего и хотя бы ты, Такаси. Да, Хомма! Брось в шлюпку, на всякий случай, кошку и канат.

Шлюпка быстро преодолела короткое расстояние между судами.

— Эй! Эй, на борту! — окликнул по-английски Контиро. Все подняли головы, ожидая вот-вот увидеть перегнувшегося через поручни матроса, но борт, четко рисовавшийся на фоне неба, оставался пустым.

— Эй, эй! Эго-го! — во весь голос закричал капитан, но с тем же результатом.

— Оглохли они там, что ли?! — нетерпеливо проговорил Вада. Давайте все вместе.

— Эгой! — рявкнули рыбаки. — Эгой, го-го!..

Теплоход не отзывался.

— Черт бы их побрал. Попробуем иначе, — вскочил Вада и гулко постучал в борт веслом.

Они подождали, но тишину нарушали только волны, плескавшиеся о борт судна.

— Что-то неладно у них, — заявил капитан. — Взберемся, посмотрим. Может, надо помочь? Бросайте кошку!

Вада бросил кошку и подергал, она зацепилась крепко.

— Давай! — приказал капитан.

Моторист ловко, как мартышка, вскарабкался на борт по тонкому линю и, перепрыгнув через поручни, ступил на палубу.

— Найди кого-нибудь и позови сюда! — крикнул вдогонку капитан. Вада кивнул и скрылся, но вернулся быстро и, перегнувшись через поручни, недоуменно развел руками:

— Нет никого! Ни одного человека. Пусто!

— Так мне и казалось… — проворчал Контиро.

У него уже давно зародилось смутное предчувствие, что на корабле никого нет.

— Тяни! — крикнул он, привязав к линю канат.

Капитан не мальчишка, чтобы лазать по линю.

Вада закрепил канат, и капитан взобрался на палубу «Антея».

— Ты ходил вниз?

— Да! Я заглянул сначала в рулевую рубку, потом в машинное отделение. В радиорубку. И нигде никого. И куда только они делись? Не представляю! быстро и возбужденно ответил Вада.

— Посмотрим, посмотрим… — хмуро ответил Контиро. Он чувствовал себя определенно не в своей тарелке. Самовольно подняться на чужой борт — уже не слишком приятно, но к неловкости примешивалось что-то еще. Что именно — он понятия не имел. Но явно неладное, скверное. Это он чувствовал интуитивно. Немного подумав, Контиро перегнулся через перила:

— Эй, Сиего! Лезь сюда… Вот что, парни. Ты, Сиего, обшарь палубу и сходи в кубрик. Ты посмотри в машинном отделении. Да как следует и загляни в трюм. А я возьму на себя капитанскую каюту.

Контиро передумал. Прежде чем идти в капитанскую каюту, он решил заглянуть в рулевую рубку. Одно дело глаз моториста, другое — капитана. Рулевая рубка может поведать многое опытному моряку.

Вада сказал правду: там никого не было. Незакрепленный штурвал тихонько поворачивался, шевелился, как живой, от ударов волн по рулю. Контиро испытывающе осмотрелся, но ничего особенного не приметил: рубка как рубка, немного грязноватая. Впрочем, на греческих судах это явление не редкое. Шагнув к штурвалу, он споткнулся о что-то мягкое. На полу кучкой валялась одежда.

Контиро разворошил ее ногой и увидел брюки, свитер и ботинки — полный костюм матроса. Он недоуменно хмыкнул: чего ради рулевой надумал переодеваться во время вахты? И во что он мог переодеться?

Ведь на вахту чемодан не берут? Но не сбежал же он нагишом?..

Полуоткрытая дверь капитанской каюты слегка поскрипывала на петлях в такт качке. Контиро на мгновений задержался на пороге.

Это была просторная, хорошо обставленная каюта. Стенные панели полированного дерева, трюмо в резной раме, удобная мягкая мебель.

Массивный письменный стол под большим иллюминатором, глубокое кресло с высокой спинкой перед ним. На столе лежал вахтенный журнал, прикрытый небрежно брошенной капитанской фуражкой с золотым галуном, и авторучка с открытым пером, скатившаяся к бортику. Впечатление было такое, будто капитана спешно позвали, он отлучился и сейчас вернется. Контиро подождал, прислушался и --">