Михаил Михайлович Михайлов - Пионеры запределья

разглядывая последствия своего попадания.

— Все понятно — тихо сказал Горшков — пуля попала в глаз, прошла мозг, ударила в стенку черепа… и отрекошетила от нее, выйдя наружу через носовую перегородку. Живучая тварь, с перемешанным в фарш мозгом еще и успела прыгнуть.

— Командир, разреши клыки забрать — за них можно выручить нехилые бабки и на пару дней зависнуть в "Люксе" после возвращения — просительно сказал Кабан.

— Даю минуту и все.

— Успею — повеселевший Сомов вытащил из накладного кармана камуфлированных штанов струну с алмазным напылением, еще называемой "пилой Джигли", и ловкими движениями отрезал клыки под самую челюсть, потом закинул трофеи в рюкзак и сказал:

— Приятно иметь небольшое состояние у себя за спиной. Можем трогаться, командир.

Группа скрылась на другой стороне поляны, оставив после себя тушу мертвого зверя еще раз доказав, что человек был и продолжает быть самым опасным и смертоносным созданием из всех живых существ. Встреча с саблезубом показала, что не стоит расслабляться даже вблизи городских территорий, где постоянно проводились облавы и отстрелы опасных животных и считались более-менее безопасными, поэтому Алексей решил забрать немного в сторону, что бы выйти из зарослей в более просматриваемый участок леса. Его решение было воспринято хмурыми взглядами и демонстративным стоном Топора — крюк приходился в десяток километров, и пять из них надо было провести с тесаком в руках, прокладывая себе путь. Следующие три часа были сущей пыткой: жесткие ветви и стебли растений, казалось, решили устроить соревнование по прочности — тесаки не всегда разрубали их с первого удара, приходилось прикладывать усилия и, хоть и менялись каждые десять минут, люди вымотались. Наконец впереди забрезжила светлая полоса сквозь деревья, молясь, что бы это не была поляна, бойцы группы вышли на простор. Алексею хватило сил скинуть рюкзак и не плюхнуться на землю, как остальные:

— Двадцать минут отдыха.

Он улегся на спину и звездообразно раскинул руки и ноги — так мышцы лучше и быстрее отдыхали и после короткого отдыха приходили в норму. Остальные с кряхтением последовали его примеру, по собственному опыту зная, что после привала командир взвинтит темп, что бы наверстать график.

— Эх, жизнь моя жестянка… каждый раз даю себе зарок перевестись из роты в Патруль, и каждый раз откладываю это решение на потом — с чего бы это — жалостливым голосом проговорил Топор — Может, подскажет кто, а?

— Я тебе подскажу — тихо сказал Кабан — из-за усиленного пайка, высокой зарплаты и, конечно, того, что девчонки сильнее симпатизируют ребятам из разведроты, а не патруля или милиции, я ничего не забыл?

— Да ну тебя в баню, лишь бы опошлить, а я может, нашел призвание в дальних рейдах и на все, тобой указанные бонусы, мне безразлично.

со стороны парней раздалось фырканье, даже Алексей не сдержал улыбки:

— Подъем, хватит разглагольствовать

С началом движения в дозор был направлен Дьяков, и теперь Кабан тихо шептался о чем-то с Топором. Вадим Рысев попробовал прислушаться к их разговору, но не смог уловить слов и досадливо произнес:

— Скорешились голубчики, командир, не боишься заговора с их стороны, вдруг они решили создать организованное преступное сообщество в простонародье именуемое — банда?

— Не бойся, Рысь, они сейчас решают, куда потратить свою долю от продажи клыков, ведь так? — отозвался Алексей.

— угадал, командир, только не говори про шкуру неубитого медведя — нормально все будет, и спокойно вернемся домой, — откликнулся Кабан. Постепенно огромные деревья — такие были принято называть вековыми, но Алексею иногда казалось, что к ним больше подошло бы упоминание не про века, а — тысячелетия, настолько они выли, велики и величественны — раздались в сторону и люди вышли на широкую, мощеную серыми плитами дорогу. Дорога была обнаружена впервые месяцы переноса и из-за своего внешнего состояния, а выглядела, так как будто была проложена не более года назад, горожане отправляли несколько экспедиций в надежде обнаружить местных жителей, но так и не преуспели в этом — начиналась дорога у большого озера и терялась среди подножия гор, по пути делая несколько изгибов по лесу и перекидываясь мостами через две реки. Постепенно к ней потеряли интерес, и она стала использоваться для автоколонн, везущих в город уголь, селитру, драгоценные металлы и прочие полезные --">