Г Берсенев - Погибшая страна

стекловидный остов которого мгновенно покрывался стальным футляром с зубчатыми шестнадцатигранными колесами.

Перед доком толпились делегации. Шумный говор, восторженные восклицания обличали представителей многих народностей. Здесь находились и русские, и англичане, и немцы, и многие другие. Вряд ли на торжестве не была представлена хотя бы одна из европейских республик.

Самой оживленной была корпорация научных деятелей. Поместившись около верфи, ученые внимательно следили за подготовкой к спуску. Здесь сошлись люди, известные друг другу по заслугам, но незнакомые. Естественно, встреча рождала темы для разговоров. Разноплеменность не играла роли: один язык, подобный современному «эсперанто», об’единял всех.

Вечерело. Док озарялся огнями. Вырезались сказочные очертания колоссов-построек в мазках зари.

Капитан Радин, выдержанный и скупой на слова, сегодня был необычайно словоохотлив. Слишком необыденными были впечатления, чтобы не обменяться мыслями с товарищами. Внимание морского волка поглощала не многоязыкая толпа, не готовящееся торжество, превосходившее все виденное до сих пор. Он с головой был поглощен другим. Уже не одни сутки провел Радин в стекляризованном остове подводного судна, обучаясь сам и обучая команду. Несколько дней беспрерывного изучения не могли сгладить грандиозности впечатлений.

Еще не стала прозаичной идея изобретателей аэроподводки.

Острота гениальных открытий стирается только после того, как люди привыкают к использованию изобретения. Тогда сразу спадает завеса новизны, гениальности. К открытию привыкают, считают его естественным, ничем не поражающим.

Капитан Радин не обрел еще такого отношения к «Фантазеру». Поэтому-то он с беспокойством и думал теперь о том, как он справится с новым судном в морских глубинах?..

Около тридцати лет тому назад капитан был в последний раз в столице Севера. Почти ничто не напоминало теперь прежнего Ленинграда. На месте знакомых трех — четырехэтажных домов высились своеобразной архитектуры небоскребы. Будто грандиозные декорации заслонили вспоминавшиеся очертания улиц. Однако не только дома, но и заводские сооружения, иное расположение скверов, улиц и площадей — все стирало меркнущее представление о прошлом.

Если и лепились кое-где еще затерявшиеся постройки первых лет революции, то они так же нелепо и рахитично выглядели среди своих соседей, как в наши дни одноэтажная деревянная хибарка среди десятиэтажных домов.

Понятно, Радин ожидал перемен. Не пассивным свидетелем реконструктивной эпохи являлся он. Но там, в его родном Архангельске (кстати сказать, тоже переродившемся за последние десятилетия), все изменялось на его глазах, год за годом, резких перемен не замечал он.

— А здесь? Только взгляните! — говорил капитан познакомившемуся с ним физиологу Ибрагимову.

Феерические очертания зубчатых и плоскокрыших башен, буйная паутина антенн, сетчатые виадуки перекидных мостов, причальные мачты для аэростатов — разве это походило на то, что было в двадцатых годах двадцатого века?

В провалах, в сумраке расплывающихся этажей гигантскими цикадами кувыркались расточающие свет самолеты. Над оловянной ширью Невы реяли эскадрильи разноцветных авиэток, маневрировали сотни речных скорлупок — судов.

Высоко в небе, почти на границе перистых облаков, где ломались щупальцы прожекторов, таяли красочные буквы «USSR».

Отражаясь огнями в реке, сгорал цветистый фейерверк.

— Я опасаюсь только одного — агрессивных действий Американских Штатов! — сказал капитан. — Изобретение «Фантазера» заставит призадуматься заатлантических буржуа!

— Во что после этого превращается их морское могущество!? — возразил Ибрагимов.

— Но ведь Советский Союз обращает техническое превосходство на цели мирные. Американский капитал не может помириться с успехами советов. Там все приспособлено к молниеносной мобилизации технических средств! — ответил Радин. — Если бы им стал известен секрет теотона…

— Держитесь на чеку! Большой ценой заплатят буржуа за тайну «Фантазера»… Смотрите, не попадитесь!..

Вдруг с резким гулом взметнулся к небу бенгальский контур фантастического корабля. Горящий фейерверк застыл в высотах, затем метнулся к западу и с треском разорвался. Дождь красных, синих, желтых искр посыпался в Неву.

— Салют! Салют!

— Внимание!..

--">