Константин Николаевич Боголюбов - Вещи господина Пика

редкости и о преступном деянии лакея Джона.

С этого дня Рэм потерял спокойствие. К нему приезжали ученые, репортеры и фотографы, которые снимали столик с боков, сверху и снизу. Одни из них ухитрился снять даже восковой слепок с дверного замка. Но он был стар, этот бродяга с поломанным аппаратом, и потому попался. Однако, мог появиться фотограф и помоложе, и наверное уже появился: — в квартире ведь перебывали разные люди.

— Твой столик неимоверной ценности. Нужно беречь его, — советовал Ройман.

— Знаю, — отвечал Рэм, — я хочу вызвать агентов из сыскного Бюро.

— Ну, а если агенты не помогут? Преступники проникают и в банки, которые, конечно, крепче твоей квартиры. А, может быть, и тебе надоест быть под присмотром… — Ройман засмеялся: — Предстань себе… Ты вышел из дому. И вдруг твоя собственная физиономия наводит на подозрения. — «Ваши документы»!.. Вообще неприятно и небезопасно.

— Что же в такой случае сделать? — спросил Рэм и сам нашел простое и верное средство: — Я перевезу его к себе на завод. Это самое надежное место в городе.

— Прекрасно, — сказал Ройман: — если не крадут твои чертежи, то уцелеет и столик.

В тот же день туалет китайской принцессы был доставлен на заводскую квартиру изобретателя. Рабочие обращались с этим деревянным чудовищем так осторожно, что не обратили внимания на его тяжесть, на прямо таки невероятную тяжесть для такого хрупкого столика.

III.

— Алло! Слушает Митчель.

— Говорит Пик. Приезжайте немедленно в гостиницу «Рим».

Гостиница «Рим». Ее хозяин мог бы назвать ее и «Мемфисом», — это дела не меняет. Важно, что сюда приходили люди, не интересующиеся делами своих ближних.

Коммивояжеры поигрывали карандашиками на цепочках, размышляя о выгодных сделках, актеры средней руки хвастались друг перед другом напропалую, конюхи из соседнего цирка предпочитали позвякивать серебром молча. Можно было встретить здесь и шулера, который носил по два кольца на каждом пальце и еще браслет на левой руке. Вот в такую гостиницу и вызвал Митчеля господин Пик.

— Все обстоит хорошо, — говорил он, сияя.

Он сиял, как солнце; он напоминал солнце, потому что у него была круглая голова и щеки, готовые лопнуть. Но он не сказал ничего больше, а увлек Митчеля в отдельный кабинет.

— Вот, к вашим услугам.

На стол он бросил несколько чертежей, измятых, но не сделавшихся от этого дешевле. Это были подлинники, и на них кое-где Рэм сделал отметки красным карандашем.

— Я получил их сегодня ночью, — сказал господни Пик, прикасаясь кончиками пальцев к драгоценной бумаге.

— Да, это они, — шептал Митчель, не слушая. Он согнулся над столом. Можно было подумать, что он старается просунуть голову в одно из колес, вычерченных на ватмане. Господин Ник посмеивался.

— Ну, хорошо. Давайте рассчитываться, — сказал он томно, как бы объясняясь в любви.

— Да, извините. Я совсем позабыл об этом. — Митчель обернулся и…

…Его глаза встретились с чужими глазами. Из угла уставились на него чужие глаза, полуприкрытые тяжелыми веками. Взгляд был снизу, и оттого казалось, что смотрит кто-то подозрительный и тупой. В углу сидело странное существо, без головы, и глаза помещались у него где-то между плечами.

— Кто это? — спросил Митчель, схватив господина Пика за руку.

— Стол, — отвечал тот безмятежно, — человек-стол. Рассмотрите поближе.

Господин Пик демонстрировал своего агента…

В углу сидел человек, у которого плечи были подняты так высоко, что ключицы шли параллельно одна к другой, а между плечами была запрятана голова с совершенно плоским черепом и плоским лицом. Это был почти безголовый человек, потому что голова не возвышалась над плечами. Затем туловище, плоское, лишенное всякой талии, четырехугольное, как ящик. Голова и туловище были одно, ящик, доска стола. Затем четыре ноги… именно ноги потому что рук не было… а может быть четыре руки… четыре конечности по краям ящика-туловища, одинаково направленные вперед, одинаковой длины, искривленные, как ножки китайского столика.

Это был человек. Он сидел на полу, прикрытый кое-какими лохмотьями, и смотрел снизу вверх, отчего взгляд казался подозрительным и тупым.

— Теперь посадите его в деревянный футляр, --">