Кир Булычев - Младенец Фрей

как облачное небо. Серые, с оттенком сиреневого.

Под шубой было трудно угадать, толстая она или нет. Но вернее всего мускулистая. Как метательница диска. Но не настолько мускулистая и массивная, как толкательница ядра.

– А я вас таким и представляла! – радостно сообщила Антонина Викторовна и приказала бритому узкому затылку над спинкой переднего сиденья: – Вперед, Алик, до хаты.

Алик кивнул, не оборачиваясь. Его уши были туго прижаты к голове.

Джип нарочито взревел, чтобы все знали, на какой тачке уезжает из института младший научный сотрудник Малкин.

Но вернее всего никто не заметил. И славно. Чем меньше мы высовываем напоказ наше благосостояние, тем больше нас любят сослуживцы.

Джип не спеша покатил по Красина к Тишинскому рынку, оттуда по Большой Грузинской взял к реке.

От Антонины Викторовны пахло шикарными сладкими и одновременно горькими духами. В джипе было чуть темнее, чем на улице, – стекла тонированные, женщина дышала часто, словно была взволнована.

– Вы давно в Москве? – спросил Леонид Саввич. Надо было проявить вежливость.

– Наездами, – сказала Антонина. – А если кто из хороших людей чего попросит – все ко мне бегут. Такой характер, никому не могу отказать. А с мужиками – ну просто катастрофа.

Она засмеялась, вернее, захохотала. Но это не выглядело вульгарным – Леонид Саввич был противником всего вульгарного, – это был здоровый смех здорового животного.

Когда он шел по коридору «Украины» следом за дамой, то усмехнулся: вот кого он представлял себе учительницей в мамином пальтишке!

Длинное манто развевалось, как плащ императрицы Екатерины, высокие каблуки цокали, будто проходил эскадрон. Алик, который спешил на два шага впереди, остановился перед дверью и отпер ее.

– Подождешь в машине, – приказала Антонина Викторовна.

Алик окинул Леонида Саввича недоброжелательным взглядом. Впрочем, других взглядов у Алика в запасе не было.

Войдя в номер, старомодный и шикарный с точки зрения провинциального начальника главка, Антонина повернулась к Леониду Саввичу спиной и сделала привычное движение – манто соскользнуло ему в руки, и он еле успел его подхватить.

– Опыта еще не набрался, – сказала Антонина Викторовна. – Что пьем? Виски, коньяк? Шампузу или простую белую?

– Мне домой надо, – смутился Леонид Саввич. Ему уже не хотелось домой.

– Ты же не за рулем, – возразила Антонина Викторовна. – А нам надо еще на брудершафт выпить.

Она уселась на диван. Юбка оказалась куда короче, чем можно было ожидать. Впрочем, Леонид Саввич и не мог бы сказать, чего он ожидал.

Антонина Викторовна села – нога на ногу. Колени – полные, красивые, гладкие, хочется их гладить.

– Ну что стоишь! – рассмеялась Антонина Викторовна. – Действуй, орел. Видишь бар? Доставай выпивку. Я приказываю тебе, мой рыцарь.

Она правильно выбрала тон – он позволил Леониду Саввичу тоже вроде перевести ситуацию в шутку. В шутку достать из большого бара бутылку водки для Антонины Викторовны, для себя – виски, кюветку со льдом, минералку. Славно! Леонид Саввич никогда не был трезвенником, но пил редко, чаще всего на семейных торжествах или поминках. Ему нравилось посидеть в компании.

Можно было даже не спрашивать про марки. Просто посидеть с красивой женщиной.

Выпили по первой.

– А ты славный, – сказала Антонина Викторовна.

Выпили еще по одной.

– Да, кстати, – сказала Антонина, – прежде чем я покажу альбомчик, попрошу называть меня без отчества. А то выгоню.

– Слушаюсь, мон женераль! – согласился Леонид Саввич. – Но и вы меня, пожалуйста, – Леонидом.

– Леней, а не Леонидом, – поправила его Антонина. – Я тебе говорила, что ты славный?

Вряд ли Леонида Саввича можно было назвать славным. Тут требовалось какое-то иное определение.

В Леониде Саввиче было несколько противоречий, правда, непринципиальных. К примеру, он был худ и сутул, с осунувшимся лицом, но притом у него в последние годы вырос круглый животик, который вылезал из любого пиджака. В плечах и прочих местах он был на четыре размера меньше, чем в талии. Леонид Саввич был лыс, но вокруг лысины волосы росли так густо и так энергично курчавились, что уследить за этой шевелюрой не было возможности. Голова его была схожа с гнездом из травы и сучков, из которого вылезало крупное желтоватое яйцо. Глаза у Леонида Саввича были узкими, желтыми, скулы высокими – он немного походил на нанайца, но узкий длинный нос вытягивался вперед --">