Игорь Маркович Росоховатский - Законы лидерства [Журнальная версия]

природе ещё не существовало, а уже затем передавал свои модели в лаборатории, чтобы они обросли веществом. Александр Игоревич был истым фанатом своего дела и требовал для экспериментов львиную долю институтского бюджета, из-за чего очень часто вступал в конфликты с другими замами и руководителями лабораторий. Евгений Степанович полушутя называл его «пиратом».

Виктор Сергеевич сумел тогда убедить меня, и Александр Игоревич ушёл из директорского кабинета, унося листы с моими формулами и оставив меня в полной неопределённости.

Дни тянулись, как резиновые. Я не находил себе места ни в лаборатории, ни в читалке, ни в общежитии, где мне в нарушение правил выделили отдельную комнату. В те дни комната была завалена научными журналами, и, когда одновременно открывали форточку и дверь, сквозняк разбрасывал листы по всему коридору, и соседи помогали мне собирать их.

Так продолжалось три недели. Посвящённые в мои горести сотрудники старались подбодрить меня, впавшего в уныние. И когда я уже был близок к заключению, что вообще не пригоден к научной работе и нужно подавать заявление об уходе, Виктор Сергеевич пришёл к нам в лабораторию и уже с порога сказал:

– А ведь вы оказались правы, Пётр Петрович.

– Ошибочна сама идея? – вскинулся я и подумал: «Он мог бы не говорить об этом при всех».

– Можно подумать, что вы этого хотели. Конечно, всё наоборот! Вы были правы, когда выдвинули свою идею. Полиген Л будет работать так, как вы предполагали. Став лидерами, животные, естественно, будут активнее ориентироваться в среде обитания – лучше выбирать места выпаса, быстрее укрываться от непогоды, а значит, прибавят в весе, интенсивнее пойдёт размножение, повысятся все полезные для нас качества. Quod erat demonstrandum^[1]. Необходимо только внести в формулу небольшие уточнения. Пойдёмте ко мне.

В кабинете он с разбегу бросил своё небольшое тренированное тело в глубокое кресло. В это время дверь без стука отворилась, и вошёл Александр Игоревич. Молча кивнул мне и уселся в кресле напротив. Значит, роли были заранее распределены.

Александр Игоревич взял со стола академика рулоны бумажной ленты, быстро их размотал. На некоторых выделялись обведённые красной пастой цифры.

– Александр Игоревич посчитал варианты, – захлёбывающейся скороговоркой выпалил Виктор Сергеевич (у него получилось: «Александр Игрич почтал варнты»). – Вывод – к полигену нужно прицепить ещё несколько ферментов, ответственных за синтез веществ, повышающих агрессивность. Агрессивность! Вот чего не хватало вашему полигену Л! Здесь – смотрите же! – и здесь. Ясно? Что скажете?

– Но такое соединение будет активно воздействовать на печень.

– И вызовет в конечном счёте усиленное выделение желчи. Совершенно верно. Вместе с воздействием на поджелудочную и желудок усилит агрессивность подопытного. А вот это звено – смотрите же! – воздействует на гипофиз и половые железы. В результате – создание активного, прогрессивно-агрессивного типа организма.

– Может наступить истощение… – начал я.

Как обычно, он уже понял, куда я клоню, и нетерпеливо перебил:

– Вы же предусмотрели накопление жира в депо. И на здоровье. Процессы будут идти параллельно. Конечно, ваш подопытный станет, гм, несколько желчным, недобрым, возможно, завистливым. Но, помилуйте, как же вы получите активную борьбу за лидерство без агрессивности? Вот вам формула в окончательном виде, если j – это желчь, β – анизотропный гормон. И учтите, варианты посчитаны…

Я взглянул на Александра Игоревича, и он едва заметно кивнул.

– Давайте подытожим. Участки «дельта» и «зет» обеспечат крепкий скелет и нужный тип обмена. Правда, изменение азотистых оснований в гене С-14 изменит не только работу гипофиза, но и цвет глаз подопытного бычка, однако коровы его полюбят и за такие глаза. Им, коровам, всё едино. Ну как, довольны? Блестяще подтвердились ваши гипотезы!

По правде говоря, моего в этой работе было теперь не больше трети. Это Виктор Сергеевич нашёл выход из тупика и подсказал решение, а Александр Игоревич разработал его подсказку. Но разве точно таким же образом наш академик не находил выходы и для других – для своих учеников, помощников, коллег из иных ведомств и городов? Он становился то биохимиком, то физиологом, то математиком, то хозяйственником, то музыкантом – в зависимости от проблемы, потому что был и тем, и другим, и третьим. Он совмещал в себе, казалось бы, --">