Фриц Ройтер Лейбер - Порядочная девушка и пять ее мужей

поставил их рядом со стоявшими у двери сандалиями и шлепанцами. Когда он поднялся, раздались нежные и немного комичные звуки. Это дети, выстроившись за столом, торжественно дули в деревянные флейты и рекордеры^[11]. У стола оставалось одно свободное кресло, и он, ощущая только песок у себя на ногах, направился прямо к нему.

Его огорчило, что Луиза оказалась не рядом с ним, но вид пищи заставил забыть обо всем, кроме голода. Здесь были маленький прелестный антрекот, разрубленный на безупречно ровные темные и светлые ломтики, а также всевозможные овощи и фрукты, из которых один или два вида показались ему незнакомыми.

— Доставлены по воздуху из Африки, — произнес кто-то.

«Ох уж эти хитрюги-ученые, — подумал Том, — живут себе за охранным занавесом в своем невообразимом мире!»

Когда они сидели за кофе и вином (дети к этому времени уже закончили свой концерт и были заняты обедом за другим столом), он спросил:

— Как вам удалось достичь всего этого?

Джок, «веселый фараон», пожал плечами:

— Это не трудно.

Рахиль, стройная негритянка, усмехнулась, глядя ему прямо в глаза:

— Мы честные и праведные люди. Том.

Он попытался сформулировать вопрос так, чтобы избежать упоминания о деньгах:

— Кто вы по профессии?

— Джок работает на урановых рудниках, — подхватывая нить разговора, живо отозвался Лэрри (Борода). — Рахиль разводит морские водоросли на ферме. Я — пилот ракеты, Луиза…

Несмотря на радость, вызванную тем, что его догадка наконец-то подтвердилась, Том не смог побороть ощущение сильной неловкости.

— А вы уверены, что следует рассказывать мне такие вещи?

Лэрри рассмеялся:

— А почему нет? Луиза и Иокиши последние шесть месяцев обмен-рабочие в Китае…

— Большей частью роем канавы, — иронично вставил Иокиши.

— …а Саша трудится на сборочном заводе. Хелен — психиатр. И все мы занимаемся совершенно обычными делами. Сейчас у нас общий отпуск…

— То есть мы в отпуске вместе, — внес ясность Лэрри. — А чем занимаешься ты?

— Я художник, — произнес Том, доставая сигарету.

— Но что ты делаешь еще? — переспросил его Лэрри.

Том почувствовал раздражение и замешательство одновременно.

— Просто художник, — пробормотал он с сигаретой во рту, роясь в карманах в поисках спичек.

— Погоди, — сказала сидевшая рядом Джойс, направляя на кончик его сигареты узкий пучок серебристых лучей. Он ощутил на губах слабую вибрацию и, закашлявшись, отпрянул назад. На кончике сигареты тлел красный огонек.

— Мамми, мутируй, пожалуйста, мои зернышки мака. — Из-за детского столика к Джойс метнулась маленькая девчушка.

— Ты очень невоспитанная девочка, — произнесла Джойс без тени упрека в голосе. — Давай их сюда. — И она направила короткий пучок серебристых лучей на глиняные шарики, лежавшие на смуглой ладошке.

Девчушка вся затрепетала от удовольствия.

— Как я люблю ультразвук, он такой смешливый на ощупь! — воскликнула она и стремглав умчалась к своему столику.

Том кашлянул.

— Должен сказать, что меня ужасно поразила эта резьба по дереву. Я хотел бы ее сфотографировать… О Господи!..

— Что случилось? — спросила Рахиль.

— Я потерял свой фотоаппарат.

— Фотоаппарат? — с любопытством отозвался Иокиши. — Ты имеешь в виду аппарат, снимающий отдельные кадры?

— Да.

— А что за аппарат?

— Типа «лейки», — ответил Том.

Иокиши это, кажется, впечатляло.

— Интересно. Никогда не видел таких старых моделей.

— Том — парень с винтиками, — заметила Луиза, очевидно, в качестве пояснения. — Он был в таком коричневом футляре? Ты обронил его в том месте, где мы с тобой встретились. Позже можно будет отыскать.

— Ладно, но мне действительно очень хочется сделать эти снимки, — проговорил Том. — А кстати, кто все это вырезал?

— Мы, — сказал Джок. — Все вместе.

В этот момент дети шумно выбежали из зала, избавив Тома от необходимости отвечать: единственное, на что он был сейчас способен, так это изумленно промычать что-то невразумительное.

Затем заговорили кто о чем: о некоем устройстве, именуемом психомашиной, путешествиях в Россию, на Марс, о художниках, чьих фамилий Том никогда не слышал. Ему хотелось поговорить с Луизой, но она и несколько ее соседей совсем по-детски болтали что-то о Марсе. Внезапно он почувствовал себя неловко и отчужденно, и ни извиняющиеся замечания Рахиль о ее вкладе в разные --">