Баррингтон Бейли , Владимир Гаков , Евгений Юрьевич Лукин , Роберт Рид , Гарри Тартлдав , Егор Радов , Константин Дауров , Тимофей Озеров , Валентин Шахов , Журнал «Если» , Сергей Николаевич Синякин , Джон Вуд Кэмпбелл , Евгений Зуенко , Андрей Викторович Щербак-Жуков , Александр Михайлович Ройфе - «Если», 1999 № 07

— творение искусства, произведенное Богом? От этих идей у меня холодеют ноги.

73.

Религия обещает все, буквально все, и даже сверх этого. Религия — это и есть связь с Богом. Займусь ею вплотную.

85.

Я знаю, как зовут Бога, но это нельзя упоминать всуе. Да, все замечательно, просто чудесно, однако я никак не могу быть евреем, поскольку все евреи вымерли во времена страшного вируса, так что мне это, увы, не подходит. А жаль.

94.

Я сидел сегодня перед своей белой стеной, смотрел в ее центр, глубоко и медленно дыша, задерживая дыхание, распространяя всю энергию вовне, внутрь, вверх, куда угодно, и… Это произошло! Я впал в нирвану. Я не знаю, стал ли я Буддой, но надеюсь, что приблизился к боддхисатвам. Великое блаженство охватило меня, сладостное Божественное Ничто поглотило меня, мои члены испытали воздушную негу и чарующий восторг, и я воистину перестал быть и слился со всем миром, с самим собой — и здесь, и там — и стал наконец Всем и Ничем одновременно… О, белая стена! О, я! Тат твам аси! Мне кажется, я обрел своего Атмана, а значит, и смысл.

106.

Продолжаю медитировать. Кришнаизм любопытен тем, что он вновь привносит раз и навсегда отвергнутую буддизмом оппозицию. Правильно: творение не может быть создано только из себя. Любая религия невозможна без оппозиции, в этом смысле буддизм вовсе не религия, а просто психотехника. Различных психотехник вообще было дикое множество, особенно в более поздние времена. Вещь, несомненно, нужная, буду иногда прибегать к ней в минуты грусти и усталости, но, конечно же, я изначально хотел видеть в буддизме совершенно другое. А кришнаизм… Кришнаизм… Ха-ха-ха… Ну что еще можно сказать?

117.

Христианство… Христианство — это… Это… Это… Господи, Боже мой! Помилуй мя грешного!

123.

Сегодня всю ночь стоял на коленях и молился. Я понял свой смысл, свое предназначение, свою цель. Великая суть самопожертвования охватила меня, я плакал и бил поклоны. На заре вся моя комната осветилась небесным светом, моя белая стена просто горела Божественным огнем, и тут она как будто раскрылась, словно некий занавес, и Христос с Девой Марией под руку явился ко мне и изрек: «Войди в мое Царствие не от мира сего!» И благодать осенила меня, я был истинно счастлив. Я хочу войти, впусти меня, Боже, в Твое Царствие не от мира сего, я тоже нахожусь не в том мире, и мое существование не от мира, мне нужно креститься, я должен быть крещен, где священник, где вода, святая вода, где хоть один крещеный, который бы меня крестил, я ведь тоже не от мира, я изначально с Тобой, со всеми вами, но я не могу быть крещен никогда, никогда, никогда…

Вот такие бессвязные настроения овладели мной в эту ночь. Что же мне делать? Что?!..

124.

Мне все надоело, и дневник тоже. Возвращаюсь, однако, а то скучно. Вся моя проблема заключалась в том, что я уперся в эти высокие идеи и переживания, а надо было просто жить, наслаждаться, любить… Любить, вот именно! Что я знаю об этом? Я решил заняться любовью.

135.

Женщины — поразительные создания. Я долго изучал их строение в любых конфигурациях, разнообразные лики, облики, лица… Их физиологическое отличие от мужчин, к которым я, кстати, как выяснилось, принадлежу, мне показалось забавным, психологического я не понял. Между прочим, где мое сексуальное начало? Никогда я его не ощущал биологически. Очевидно, его мне как-то убирают на медпроцедурах, или как-то меня разряжают, что, в общем, хорошо, а то бы я уже давно лез на свою белую стенку. Я составил портрет желаемой мной женщины и тут же в нее влюбился. И я решил писать ей стихи. Любовные послания, которых она никогда не прочтет, поскольку не существует. Впрочем, какая разница?

144.

Написал венок сонетов и небольшую поэму. Для этого пришлось изучить гипнокурсом основы стихосложения и поэтическое творчество разных народов. Приступаю к новому произведению, которое напишу и в стихах, и в прозе. Это будет шедевр! Жаль, что никто его никогда не прочитает.

156.

Все! Конец — меня засекли. Врачи, оказывается, что-то подозревали и поймали мой вход в запретный компьютерный файл Уильяма Блэйка. Трое из них пришли в мою комнату, чего никогда не бывало, всячески меня просканировали, подключившись к моим компьютерным входам, сняли копию моего дневника для изучения и ушли, сказав, что им --">