Клиффорд Саймак - Примирение на Ганимеде

президента Ассоциации.

Он сделал многозначительную паузу. Зал молчал в ожидании.

— Я предлагаю капитана Джонни Паркера, более известного как Грэмп.

Зал взорвался. Председатель тщетно пытался призывать собравшихся к порядку: глухой стук его молоточка беспомощно растворился в волнах мятежного рева, омывавшего стены и эхом гулявшего по помещению.

— Грэмп! — орали десять тысяч глоток, — Хотим Грэмпа!

Паркера подняли на руки и, несмотря на его бурный протест, понесли к трибуне.

— Прекратите, чертовы дурни, — вопил он, но его только пихали в спину и кричали что-то в самые уши, а потом оставили стоять совершенно одного возле стола председателя.

Перед глазами Паркера колыхался и раскачивался в волнении конференц-зал. Где-то играл оркестр, но музыка служила всего лишь фоном для неистовых аплодисментов. Репортеры подпрыгивали, как кузнечики, стараясь побольше захватить в объектив. Человек рядом с микрофоном поманил старика пальцем, и Грэмп, не до конца понимая, для чего он это делает, неловко шагнул к нему.

Толпу он видел не слишком хорошо: что-то вдруг случилось со зрением — и все вокруг будто туманом заволокло. Странно. Ничего подобного раньше не было. Да и сердце бухает. Слишком много волнений ему совсем не на пользу.

— Речь! — ревели десять тысяч внизу, — Ре-ечь! Ре-ечь!

Они хотели, чтобы он произнес речь! Причем перед микрофоном — так, чтобы все могли услышать то, что имеет им сказать старый Грэмп Паркер. Никогда в жизни ему не доводилось выступать с речью. Он не знал, как это делается, растерялся и даже струхнул.

«Интересно, — шевельнулась в его голове вялая мысль, — что подумает Селия, когда узнает? С ума, наверное, сойдет, как и обещала. И малыш Гарри. Нет, Гарри решит, что его дедушка — герой. И ребята в бакалейной лавке Уайта тоже».

— Ре-ечь! — грохотал конференц-зал.

Из марева лиц Грэмп выбрал одно — то, которое видел ясно как день: улыбающееся лицо Юрга Тека. Ох уж эта кривая марсианская улыбочка! Да, вот он: Юрг Тек, его друг. Проклятый марши. Марши, который стоял с ним плечом к плечу там, на склоне холма, под дулами бластеров. Марши, который бился вместе с ним против металлических зверей. Марши, который протащился рядом с ним все те страшные мили.

Грэмп знал, что для определения этого существует какое-то слово, и как безумный обшаривал мозги, пытаясь его отыскать, вспомнить то единственное слово, которое способно объяснить все.

И оно нашлось. Смешное слово. Грэмп прошептал его. Оно звучало непривычно. Не такие слова он привык произносить. Не такие слова ожидали услышать от старого Грэмпа Паркера. Это слово больше подходило устам сенатора Шермана Брауна.

Может, все только посмеются, если Паркер его произнесет. Может, все решат, что он просто старый дурак.

Паркер придвинулся к микрофону поближе, и рев стих. Зал замер в ожидании.

— Товарищи… — начал он и остановился.

Вот это слово! Теперь они товарищи. Марши и земляи. Исполненные ненависти, они дрались в беспощадной битве. И каждый воевал за то, что считал правильным. Может, они действительно должны были сразиться? Может, та война и в самом деле была необходима? Так это или нет, но она закончилась сорок лет назад, и вся ее жестокость нынче стала шепотом на ветру — смутным, старым воспоминанием, веющим с поля битвы, где ненависть и ярость, слившись в один страшный ком, взорвались и выгорели без остатка…

Они ждали. И никто не смеялся.

---

Clifford Donald Simak, "Reunion on Ganymede", 1938.

Сб. "Мир красного солнца". М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2006 г.

Перевод А.Кузнецов

Первая публикация: журнал "Astounding Science-Fiction", November 1938.^[1]

Примечания

1

Обложка журнала "Astounding Science-Fiction", November 1938

(обратно)
--">