Владимир Гаков , Марина и Сергей Дяченко , Гарри Тертлдав , Святослав Владимирович Логинов , Урсула Крёбер Ле Гуин , Пол Макоули , Кейт Уилхелм , Чарльз де Линт , Марина Юрьевна Дяченко (синоним для Марина и Сергей Дяченко), Алан Кайсанбекович Кубатиев , Далия Мейеровна Трускиновская , Сергей Валентинович Кудрявцев , Журнал «Если» , Виталий Маркович Каплан , Джуди Будниц , Евгений Викторович Харитонов - «Если», 2001 № 10

— Ушёл! — злобно выдыхает воин. Теперь всем видно, что меч в его руке не простой, а густо исписан рунами. Никакой это не наёмник, оставшийся без места, а боевой маг, охотник за нечистью.

Длинноносый, тоже не шулер, а по всему видать — экзорцист, помощник, заставивший оборотня проявить себя, открывает один глаз и переспрашивает:

— Ушёл?

Только теперь все начинают кричать и метаться. Кто-то собирается немедленно уезжать, но вспомнив, что за порогом сгущается вечер и бродит озлобленный волколак, — остаётся.

Охотник подходит к вышибленному окну, снимает с торчащего гвоздя клок серой шерсти, заворачивает в тряпицу. Говорят, волколачья шерсть обладает какими-то особенными свойствами, а ежели зверь, с которого выдрана шерсть, до сих пор бродит живым, то свойства эти усиливаются. «С непойманного оборотня хоть шерсти клок», — посмеются через несколько дней опомнившиеся сельчане.

— Кто ж его знал, что он не к двери прыгнет, а к окну, сквозь гвозди, — жалуется оставшийся без добычи воин.

— На меня он прыгал, — произносит экзорцист и поднимается с пола, медленно, словно проверяя, все ли кости целы. — Перестарался я, не надо было про ангела говорить.

— Да уж… если бы не вот он, — колдун, притворявшийся наёмником, кивнул в сторону Радима, — лежать бы тебе сейчас с распоротым животом.

— Шустрый парнишка, — долгоносый наконец поднялся, выудил из кошеля большую серебряную монету, протянул Радиму: — это тебе за то, что мои кишки уберёг. Подрастай, скорей, возьму тебя в помощники.

— Благодарствую, — сказал Радим басом.

Волшебники подошли к дверям, принялись в четыре руки обирать с косяка что-то невидимое, должно быть, настороженную ловушку, в которую так и не попал прорвавшийся сквозь окно волколак. Колох мрачно наблюдал за действиями гостей, потом раздражённо спросил:

— Где гвоздь? Гвоздь был в косяке, старинный… сто лет ему.

— Гвоздя тут уже две недели как нет, — ответил наёмник. — Потому мы и пришли. Думаешь оборотень к тебе первый раз заявился? Как бы не так!

— Ты ври да не завирайся! — повысил голос трактирщик. — У меня в заведении вовек безобразиев не случалось!

— Так оборотень сюда не на охоту ходил, а отдохнуть — пивка попить, в домино постучать. В таком месте он пакостить не станет, людей да скотину он на дальних хуторах драл.

— Так и ловили бы его там! — огрызнулся Колох, — А то вы мне всех гостей распугаете с вашей охотой.

Волшебник лишь усмехнулся, продолжая сматывать незримую нить.

— Радим! — рявкнул хозяин. — Живой ногой в кладовку, гвоздь выбери поздоровее и в притолку вбей. Шляпку начисти, чтобы сияла и закрашивать не смей! Чтоб тут ни одна тварь не проскользнула, головой ответишь!

Провожаемый десятками взглядов Радим метнулся в чулан, схватил толстый гвоздь с квадратной шляпкой, тот самый, выкованный сто лет назад. Вернулся в зал и вбил гвоздь в старое отверстие. Неплотно вбил, так оборотень сильнее зацепится, ежели вздумает ворваться в дом, отплатить за кипяток на загривке… опять же, под неплотно всаженную шляпку гвоздодёр легче завести, — это на тот случай, если хозяин вновь договорится с ночным голосом и, в обмен на обещание безопасности для себя и постояльцев, уберёт из двери запирающий гвоздь.

Приятно быть на виду у всех, когда за каждым твоим движением наблюдают десятки глаз, а о твоём подвиге будут рассказывать по окрестным хуторам и через десять, а быть может, и через сто лет. Полновесный двойной талер надёжно упрятанный в штанах, даже оттуда ласкает душу.

А потом в дверях появляется глухая тетеря Дамна и непригоже вопит:

— Ирод! Уснул что ли? Кипяток тащи!

А где его взять, кипяток? — всё на волколака выплеснуто…

Если просыпается большая дорога до света, то не засыпает она, кажется, никогда. Поздно за полночь Радим добирается к постели в тёмном чуланчике. Сквозь тощую подстилку выпирают неровные доски, но Радим ничего не чувствует. Он проваливается в недолгий сон, успев лишь усмехнуться словам кудесника: «Подрастай, скорей, возьму тебя в помощники». Как же, держи карман шире, — завтра волшебник и не вспомнит про мальчика на побегушках, который вовремя плеснул кипяток, не получив за это ничего кроме неприятностей. Серебряную монету отнял Колох в уплату за выпитое бежавшим оборотнем пиво.