Михаил Петрович Михеев - Далекая от Солнца

удостоверение шофера-любителя…

Пока Васенков попал в свою больницу, его несколько раз переносили на руках, из рыбацкой избушки в катер, затем на машину, на самолет, опять на машину – он так и не проснулся.

Аню в больницу пригласил врач.

Васенков пришел в себя сразу, как только она назвала его по имени.

Его история поначалу весьма заинтересовала следователя. Потом выяснилось, что объяснить все случившееся похищением, с целью выведать у Васенкова какие-либо государственные тайны, не было оснований. Он не имел отношения ни к секретным изобретениям, ни к другим подобным делам. Васенков пытался помочь следователю, как мог. Но последнее, что он помнил, это двое мужчин в светлых костюмах довоенного покроя. Старомодность костюмов сбивала с толку, а других подробностей Васенков не помнил.

Вероятно, и поныне в архиве следственного отдела лежит тоненькая папка с кратким пересказом случившегося и заключением следователя, что дело прекращено за отсутствием каких-либо дополнительных материалов…

12

…На чешуйчатом потолке медленно погасло темно-зеленое зарево. Багровые мятущиеся сполохи побежали по стенам. Комнату затопил розовый дрожащий туман. Багровые вспышки становились все резче и резче, нестерпимо-томительное беспокойство овладело сознанием.

Тонкая белая фигура прошла через стену и присела рядом с ним на ложе.

– Аня!

Огромные неземные глаза заглянули в лицо. И тогда он откинулся назад и сказал: нет! нет!..

* * *

– Васенков!

Он проснулся.

Через шторы на окнах в комнату проникал слабый свет начинающегося утра. Аня трясла его за плечо.

– Хм… Ты что? – стряхивая сон, спросил Васенков.

– Напугал меня. Говорил что-то во сне.

– Говорил… Что говорил?

– Не поняла. Будто звал кого-то.

Васенков сильно потер лицо. Внимательно осмотрел потолок. Он сам не знал, зачем ему понадобился потолок. Потом повернулся к Ане.

– Приснилось что-то… А ты чего поднялась? Рано еще, спи… жена.

Он запнулся на непривычном пока слове.

– Я уже выспалась. Я так полежу.

Аня свернулась клубочком у него под боком. В комнате было тепло и тихо. Далеко на проспекте прогудела машина. Забормотало радио на кухне, передавая последние известия. Васенков прислушался. Протянул руку, включил самодельный транзистор на тумбочке у кровати.

– …совершила мягкую посадку на Венеру… – сказал приемник, хрипнул и замолк.

– Вот, черт!

Васенков взял транзистор в руки, нетерпеливо постучал по нему пальцами.

– …при спуске станция передала сведения… давление… кислорода… углекислоты… температура…

Не выпуская приемника из рук и временами поколачивая его, Васенков и Аня дослушали сообщение.

– Значит, необитаемая, – сказала Аня.

– Выходит, так…

– Жаль. Мечту жаль… А может, все же кто-нибудь живет там, а?

– Органической жизни, как видно, нет. Температура высокая. Можно в порядке фантазии предположить существование разумной жизни на другой основе. Не углеводородный белковый, а, скажем, кремниевый мир.

– Кремниевый?.. Это вроде как каменный?

– Да, вроде.

Аня повозилась возле плеча Васенкова.

– Вот бы тебе такую… кремниевую жену.

– Что ты! – сказал Васенков. – Ну зачем мне кремниевую.

И он поцеловал ее теплую и румяную щеку.

13

Теперь Верховный Сумматор кормил рыб сам.

Бросив последние крошки, он отряхнул руки. Заложил их за спину. Долго стоял поникший и бездумный. Смотрел, как плавают в аквариуме разноцветные рыбы, тычутся в прозрачные стенки уродливыми носами.

…Рыбы, милые рыбы,

Из чужого холодного мира…

То, чего он боялся, свершилось.

Он уже начал было надеяться. Но потом она умерла…

Он медленно побрел в свою комнату. Устало опустился в кресло. Ему не хотелось ничего делать. Не хотелось ни о чем думать.

Особое Задание… Четверо уже отдали за него жизнь.

Верховный Сумматор наклонился к столу и включил диктограф. И в который раз уже услыхал голос, сильный уверенный голос. Незнакомый язык, но он уже знал его перевод:

– …Человечество Земли прошло долгий и кровавый путь своего развития… – он хорошо говорил, этот юноша, он понравился всем и даже ему, Верховному Сумматору. – …Было много ошибок, общественных катастроф и еще много трудного впереди. Но уже отыскана дорога, которая может, – которая должна! – привести наши разноязычные народы к вечному миру и содружеству. Моя страна, мой народ не причинят вам вреда, за это я готов поручиться --">