Аврам Дэвидсон - Сила всякого корешка

телесных недомоганий, — сказал он, издавая при этом носом серьезные выразительные звуки, — возникает из-за того, что желудок действует с недостаточной частотой. За счет этого происходит отравление тела и организма. Сэр офицер полиции — отравление! Нас интересуют результаты… Мы обнаруживаем… — он быстро повел головой из стороны в сторону и воздел руки над головой, — что наблюдаются боли. Они наблюдаются не только в области желудка, но и, — он стал перечислять. Загибая пальцы, — головы, груди, глаз, печени и почек, мочеточной системы, верхней части спины, нижней части спины, ног. Сэр, ослабевает целиком все тело. — Он понизил голос, подался вперед, не то прошептал, не то прошипел: «Человеку недостает сил…» Он закрыл глаза, сжал губы и откинулся назад, ноздри его затрепетали, а голова мелко затряслась вверх-вниз. Он резко открыл глаза и вскинул брови: «А?»

Карлос сказал: «Доктор, мне тридцать лет, до нынешнего времени я всегда отличался отменным здоровьем и мог, например, поднять железнодорожную шпалу. Моя жена очень довольна. Когда бы я ее ни спросил, она всегда отвечает: „Como no?“^[7]. А потом она говорит: „Ny, bueno!^[8] Мне вполне хватает…“ В общественной приемной закричал младенец. Д-р Оливера поднялся, достал ручку.

— Я выпишу вам рецепт на отличное лекарство, — сказал он, поставил изящный росчерк и написал в верхней части листка крупным витиеватым почерком «Ср. К. Родригес Н.» Он добавил несколько строк, поставил подпись, промакнул и отдал бумагу Карлосу.

— По одной штуке перед каждым приемом пищи в течение четырех дней или до тех пор, пока желудок не начнет действовать часто… Вы желаете получить лекарство у меня или в farmacia?^[9]

Карлос пал духом, но не утратил вежливости; он сказал: «У вас, доктор. А… Ваш гонорар?»

Доктор Оливера небрежно сказал: «Считая лекарство… десять песо. Для вас как должностного лица. Благодарю вас… ах! А также: избегайте яиц. Яйца тяжело перевариваются, в них очень, очень большие молекулы».

Карлос вышел через частную приемную. Донья Каридад с презрением отвернулась. На улице двоюродные братья Эухенио и Онофрио Крус, грубые ребята, лесорубы, подтолкнули друг друга локтями, усмехнулись.

Он пошел через рыночную площадь, смутно ощущая запах жарящихся на решетке свиных carnifas^[10], спелых фруктов, дыма горящего дерева. Голова его, глаза и горло опять плохо себя вели. Он вспомнил, что Forestal^[11] на месяц запретило рубку леса в качестве меры по сохранению и что он собирался присмотреть за возможными нарушениями. Беззубая индеанка с босыми серыми ногами прошлепала мимо, жуя кусочек жареной рыбы. Лицо ее скривилось, стало огромным, омерзительным. Он закрыл глаза, споткнулся. Спустя мгновение ему стало лучше, и он пошел дальше вверх по лестнице крытого рынка в excusado^[12]. Как всегда он испытал легкое удовольствие оттого, что не пришлось платить двадцать сентаво за вход. Он закрыл дверь в кабину, бросил таблетки в унитаз, спустил воду. Сэкономил двадцать сентаво, потратил — выбросил десять песо. На стене взошел новый урожай граффити. «Шлюха — мать Карлоса Родригеса Н.» — гласила одна из надписей. В обычных обстоятельствах он прочел бы ее безо всякой злобы и даже восхитился бы искусной сдержанности оскорбления: автор приписал ему две фамилии, хотя и свел одну из них до инициала, и таким образом не стал утверждать, будто он — внебрачный ребенок. Еще он, вероятно, подметил бы результаты введения более раннего возраста обязательного поступления в школу, неприличные надписи на стенах писали все ниже и ниже.

Но теперь… теперь…

Ополоумев от ярости, он с криками кинулся на улицу. И чуть не столкнулся со своим начальником, доном Хуаном Антонио, главой полиции. Который посмотрел на него со странным выражением, ставшим теперь уже привычным, и спросил: «Почему вы кричите?» И принюхался к его дыханию.

Смирившись с этим дополнительным оскорблением, Карлос пролепетал что-то насчет попрошайничающих на рынке мальчишек. Дон Хуан Антонио отмахнулся от этих объяснений и указал рукой на противоположный край рыночной площади. «Двадцать автобусов с учащимися средних школ и колледжей государственной столицы остановятся здесь перед тем, как отправиться дальше, на Национальный Съезд Молодежи. Что же, мне самому регулировать движение, пока вы гоняетесь за попрошайками-мальчишками?»

— Ах, нет, senor jefe!^[13] — Карлос поспешно отправился к автобусам, медленно --">