Аврам Дэвидсон - Флакон с кисметом

ведь их тоже не собирал, собственно говоря, он их просто имел. По сути дела, — с искренним смехом сказал Виктор Нильсон, — он собирал непристойные карти-инки.

— Как бы то ни было, нюхательные флаконы прошли оценку наряду со всем прочим, и оценщик сказал, что они не особенно хороши и немногого стоят.

Он указал на полку, где они стояли. «Вот эта из яшмы, эта из мыльного камня, эта — стеклянная, и эта тоже, а вон та… — он опять рассмеялся. Да вам об этом известно куда больше меня, ведь вы их и вправду коллекционируете. Я забыл, из чего эта. Как вам удалось узнать про мои флаконы?»

М-р Деглер, как он совершенно безосновательно себя назвал, рассеянно улыбнулся, слегка пожал плечами.

— О… знаете ли, слухи бродят повсюду… Этот? Он лаковый. — При внимательном рассмотрении могло показаться, что лицо его вытянулось в длину и побледнело, когда он произносил эти слова, а рука вцепилась в маленький предмет, словно ища на что опереться. Однако Виктор Нильсон с особым вниманием следил лишь за часами. Будучи человеком хорошо воспитанным и опасаясь смутить гостя, он несколько разговорился.

Оценщик тогда сказал, что вот этот — лаковый? — представляет наименьшую ценность из всех; сказал, что за него вряд ли дадут двузначную сумму. Нильсон не имел ни малейшего понятия, откуда он да и все остальные взялись у дядюшки, если только может они оказались частью прочего добра, которое он заодно с деньгами унаследовал от его и Нильсона общей кузины, миссис Бесси.

— Хотя я даже не представляю, где она их добыла и почему. Она только и делала, что все сидела и глотала конфеты да лекарства.

— Деньги? — рассеянно спросил посетитель.

— Да, — сказал Виктор Нильсон. — У него была эта несчастная работенка в расчетной палате, а потом ленивая Джулия умерла, и он заполучил все это. Все деньги, все вещи. Потом он…

Посетитель поставил лаковый предмет на место и натянуто улыбнулся. «Мне пора уходить, — сказал он. — Спасибо, что показали мне эти вещицы».

— Не за что. Не за что. Жаль, что у нас с вами не нашлось времени на долгий славный разговор о них, — сказал он с живой неискренностью. Восхитительные, должно быть, вещи. Если тебе о них что-то известно, я хочу сказать, ведь я и не догадывался о том, что китайцы нюхали табак, я думал, они пьют чай или что-нибудь еще. Заходите как-нибудь еще раз!

Позднее, и позднее ненамного, в ту же ночь, Хардин Трэскер сидел в собственной квартире и внимательно рассматривал маленький экспонат, только что выкраденный им из квартиры Виктора Нильсона, который, вероятно, никогда о нем и не спохватится. Он был довольно плоский и походил на фляжку, в окраске доминировала киноварь резного барельефа на пепельно-сером фоне. Сверху и снизу по краям шел знакомый греческий бордюр. На обеих сторонах посередине было множество крошечных людей в халатах с бритыми головами. Некоторые из них держали в руках предметы, которые на первый взгляд могли показаться цепами, мухобойками, а может даже, и гигантскими грудными костями птиц. Большое животное, похожее на кошку с заостренными ушами и глупой улыбкой, было изображено с одной стороны и заходило за ее край, а с другой, тоже захватывая изгиб, находилось нечто совсем иное: вообразите, если сможете, что-то вроде большой летучей лягушки, имеющей сходство с драконом. Один из бритоголовых малюток, казалось, съежился от страха перед ним.

Все это имело вид весьма курьезный и эллиптический. И слегка потрепанный.

— Да… — протяжно сказал сам себе Трэскер. Затем: — Что за дураки эти оценщики! Ничего не знают, кроме цен, по которым коллекции можно продать с аукциона, чтобы покрыть долги.

Трэскер держал в руке один из двух нюхательных флаконов того самого Чан Ю-жуаня, о котором рассказывали любопытные сказки при дворе вдовствующей императрицы.

Если бы мы с вами попытались его открыть, возможно, у нас ушло бы на это много времени и мы могли бы потерпеть неудачу, но Трэскер знал, что колпачок снимается не так, как мы бы, вероятно, предположили; более того, он знал, каким образом он снимается. Прошло еще полсекунды и появился джинн; произошла краткая сценка с диалогом, записанным в начале нашей истории.

— Ну, — рассудительно сказал Трэскер, — я полагаю, джинн в нюхательном флаконе — такая же неожиданность, как и в любой другой бутылке. Не сомневаюсь, история о том, как ты в него попал, и обо всех пережитых тобой приключениях очень интересна, однако давай --">