Кир Булычев - 62-я серия

кто смотрит на соседскую жизнь, каждый месяц платит сто рублей по соответствующему адресу. А если ты не хочешь, чтобы за твоей жизнью наблюдали, то имеешь право закрыть заслонки — и живи в тайне от окружающих. Но если подписал документ об участии в сериале — терпи, даже когда хочется опустить заслонку в своей комнате, потому что жена так несправедливо оскорбляет тебя действием.

Главное было оговорено и постановлено городскими властями: даже если тебе очень не понравилось, как ведет себя главный герой или как страдает его несчастная возлюбленная, ты не имеешь права хватать топор и наводить справедливость. А если кто-то из зрителей позабудет, что смотрит не дешевый спектакль, а наблюдает настоящую гуслярскую жизнь, и потому захочет в нее вмешаться и изменить ее течение, пускай пеняет на себя. Наказание одно: тебя встретит у дома Государственная комиссия в черных шляпах и вручит тебе черную метку, а это означает, что на день, два, месяц, год или на всю жизнь у тебя в доме законопачивают входные и выходные смотровые трубы и ты слепнешь. Утром в очереди за хлебом хозяйки станут обсуждать трехсотую серию фильма под условным названием «Семейная драма провизора Савича», а ты, потупившись, будешь обливаться тайными слезами, ибо твоему взору вход в дом Савичей запрещен.

Поначалу все гуслярцы радовались и благодарили изобретателя самого дешевого в мире телевидения Льва Христофоровича Минца. Но вскоре начало зреть тайное, а потом и явное недовольство — и главная беда пришла с неожиданной стороны. Называлась она завистью. Обнаружилось, что наибольшую выгоду от сериалов получают не добропорядочные, честные и рассудительные граждане, а лица сомнительной репутации и низкого морального уровня. Поясняю: никому не хочется смотреть в подробностях на жизнь профсоюзных активистов Ивановых и трех их детей. Зато весь город кипит желанием узнать наконец, задушит ли алкаш Сидоренко свою развратную сожительницу Катьку или та сама пырнет его кухонным ножом и уйдет к Кольке Косому.

Зная об этом интересе и пируя на телевизионные гонорары, Сидоренко и его сожительница отлично пользовались славой. Они даже установили дополнительные трубы и дыры возле своей супружеской постели, а ножей разложили по дому несколько десятков. Резать друг дружку они не намеревались, но держали Великий Гусляр в напряжении и каждый вечер пропивали по несколько тысяч рублей.

В этот критический для города момент и случилось чрезвычайное событие — выходка Максима Удалова и получение его папой черной метки…

— Даже я, со всеми моими способностями, не смогу вам помочь, — сказал наконец Минц. — Я не могу, пользуясь дружбой, уговорить городской парламент и лично господина Белосельского сделать для вас исключение.

С этими словами Минц распрощался с Удаловыми.

А вечер в их семье закончился тем, что Удалов попытался выпороть своего наследника, не учитывая того, что мальчик занимается боксом. Встреча между папой и сыном закончилась вничью.

Наутро Удаловы проснулись мрачными и злыми — семья разваливалась.

Ксения приготовила мужчинам подгоревшую кашу. Удалов, уходя на службу, забыл дома портфель. Максимка сделал вид, что пошел в школу, а на самом деле убежал в овраг и там прятался, невзирая на дождик. Но что удивительно

— именно в овраге его отыскал Гоша Качиев, председатель акционерного общества «Георгий и К°». Гоша спустился в овраг, раздвинул кусты и спросил:

— Вы не возражаете, господин Удалов-джуниор, если я к вам обращусь?

Максим удивился, но хамить не стал. И оказался прав.

Когда вечером Корнелий Удалов возвратился со службы домой, он был удивлен тем, что возле подъезда стоит небольшая толпа соседей, которая при виде Корнелия молча расступилась.

Корнелий внутренне задрожал. Он понял, что в его семье случилось несчастье.

Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел наверх и распахнул дверь.

И увидел, что посреди комнаты стоят три японских телевизора: «Панасоник», «Сони» и «Акаи». Каждый из телевизоров показывает свою программу — на японском языке, на английском языке и на мексиканском наречии латиноамериканского языка.

И на каждом экране крутится своя программа — одна другой интереснее.

А перед телевизорами сидят Максимка и Ксения и потягивают через соломинку кока-колу.

— Что? — закричал Удалов, подозревая худшее. — Признавайтесь!

— А ты посмотри на балкон, папа, — небрежно ответил --">