Юрий Петрович Шпаков - Один процент риска

этого исследования! Но рукопись существовала в единственном экземпляре. По понятным, надеюсь, причинам все черновики уничтожались. И теперь нет ничего, что помогло бы восстановить текст.

— Понял вас, — сказал профессор. — Вы хотите принять наш препарат и вспомнить каждую строку рукописи. В принципе вещь возможная. Мои студенты до мельчайших подробностей воспроизводили свои конспекты годичной давности. Даже грамматические ошибки.

— В рукописи было около трехсот страниц, причем три четверти текста — математические выкладки.

— Ерунда. Один из испытуемых прочел таблицу логарифмов и полностью ее вспомнил.

— Значит, вы мне поможете…

— Ничего подобного. Не выйдет номер.

— Тогда я не понимаю…

— И напрасно! Видите ли, дорогой Александр Петрович, вся беда в том, что наш препарат еще недостаточно изучен. В большинстве случаев он действует безотказно и совершенно безвреден. Но отмечены и совершенно необъяснимые отклонения.

— Сколько было неудач? — быстро спросил академик.

— Мы провели всего 97 опытов. 96 закончились благополучно. Но один раз — в опыте № 53 — случилось несчастье. Вместо гипермнезии у испытуемого наступила полная амнезия. Иначе говоря, человек совершенно потерял память, перестал существовать как личность. Его пришлось всему учить заново, начиная от родного языка. К сожалению, вернуть прежнее «я» больному так и не удалось. И мы до сих пор ничего не можем сказать, почему такое произошло. Вы понимаете теперь, чем грозит вам опыт?

— Единственный случай из сотни… Вы что, смеетесь? Это же почти полная гарантия. Один процент риска! Да я согласен на все сто!

— А я, представьте себе, не согласен.

Белов сжал ручки кресла с такой силой, что казалось — они вот-вот обломятся.

— Я не мальчик, — сказал он металлическим голосом. — И я не позволю…

— Нет, вы мальчишка! — загремел профессор. — Самонадеянный юнец — хоть вы академик, лауреат и все такое прочее! И не смейте спорить со мной. Даже один этот процент не дает мне права рисковать такой головой, как ваша. Молчите, я знаю, что говорю! Если вы вдруг потеряете память, случится беда пострашнее тысячи пожаров. Лучше задержать развитие вашей отрасли — подождет, не так страшно. И вот вам мой добрый совет: выбросьте-ка из головы несбыточные надежды и начинайте потихоньку вспоминать без фокусов.

— Я буду вынужден обратиться к руководству вашего института.

— На здоровье. Сами прекрасно понимаете, что телку от этого будет немного. Иначе не явились бы сюда под видом энтузиаста-общественника. А мне вообще никто не может приказать. С-41 в стадии проверки — и весь разговор. Да и мое мнение еще кое-что значит.

Белов резко встал и вышел, не прощаясь. Громко хлопнула дверь.

— Кстати, — спросил Филиппов, — а на себе ты испытывал этот препарат?

Сергунин удивленно посмотрел на друга.

— Конечно. И даже не один раз.

— Значит, рисковал?

— У меня положение другое, — обиделся вдруг профессор. — Нас большой коллектив, и гениев среди нас нет. Если бы я и потерял вдруг память, дело ничуть не пострадало бы. Другие закончат. А кое-кто и рад даже будет избавиться от старого крикуна. Кроме того, надо же кому-то прокладывать дорогу!

— И все-таки ты напрасно ему отказал.

— Нельзя. Таких людей, как Белов, пока единицы. Их жизнь, их здоровье — государственные интересы. Ничего, переживет. Что ни говори, а теперь не восемь лет потребуется для того, чтобы вспомнить.

Он подошел к окну, отодвинул штору. Внизу, у подъезда, высокий человек в синем пальто садился в машину. Сергунин проводил ее взглядом. Тихий, задумчивый, он ничуть не походил на того, каким был несколько минут назад.

— Может быть, и меньше ему ждать придется. Вот научимся стимулировать гениальность… Что ж, тогда пусть приходит. Не откажу.

1965

Примечания

1

И ты, Брут! (лат.)

(обратно)

2

Я человек… (лат.)

(обратно)

3

От яйца (лат.)

(обратно)
--">