Марина и Сергей Дяченко - Vita Nostra

южные сумерки не заставили его расстаться с непроницаемыми очками. Сашка чувствовала взгляд из-за черных стекол. Из полной темноты.

Можно было, наверное, позвать маму. Или просто закричать: «Помогите!» Или сказать себе — «это сон». И это будет сон. Бесконечный.

— Чего вы… чего вам от меня надо?!

— Я хочу дать вам поручение. Не сложное. Я никогда не требую невозможного.

— Какое вы… при чем тут…

— А поручение такое: каждый день, в четыре утра, вы должны быть на пляже. Голышом войти в воду, проплыть сто метров и коснуться буйка. В четыре утра на пляже никого нет, темно и некого стесняться.

Сашка сидела, будто прибитая мешком. Он сумасшедший? Или сумасшедшие они оба?

— А если я не буду? С какой это стати…

Черные очки висели перед ее лицом, как две дыры, ведущие в никуда.

— Вы будете, Саша. Вы будете. Потому что мир вокруг вас очень хрупкий. Каждый день люди падают, ломают кости, гибнут под колесами машин, тонут… Заболевают гепатитом и туберкулезом. Мне очень не хочется вам об этом говорить. Но в ваших интересах — просто сделать все, о чем я вас прошу. Это несложно.

Мама у балюстрады смеялась. Обернулась, помахала рукой, что-то сказала собеседнику — видно, разговор у них зашел о ней, о Сашке.

— Вы маньяк? — спросила Сашка с надеждой.

Черные очки качнулись.

— Нет. Давайте сразу отбросим костыли: вы здоровы, я не маньяк. У вас есть выбор: до конца дней болтаться между страшным сном и кошмаром наяву. Или взять себя в руки, спокойно сделать то, о чем вас просят, и жить дальше. Вы можете сказать — «Это сон», и снова проснуться. И наша встреча повторится опять — с вариациями… Только зачем?

По набережной прогуливались люди. Мама вдруг воскликнула: «Смотрите! Дельфины!» и махнула рукой по направлению к морю, ее собеседник разразился серией удивленных междометий, прохожие остановились, высматривая что-то на синей простыне, и Сашка тоже разглядела далекие черные фигуры, похожие на опрокинутые скобки, которые то взлетали над морем, то снова исчезали.

— Так мы договорились, Саша?

Мама болтала, глядя на дельфинов, и собеседник внимал ей, кивая. Блестели зубы, горели мамины глаза, Сашка вдруг увидела, какая она молодая. И какая — в этот самый момент — счастливая…

— Завтра утром ваш первый рабочий вылет, — темный человек усмехнулся. — Только запомните: каждый день, в четыре утра. Поставьте будильник. Это очень важно для вас — не проспать и не опоздать. Постарайтесь. Хорошо?

* * *

Сашка лежала без сна. Ворочалась на раскладушке. Шторы были раздвинуты, окно открыто настежь, там, во дворе, пели соловьи и гремела в отдалении дискотека. Замолчала в половине второго.

Прошла по улице шумная компания. Стихли голоса.

Проревели один за другим три мотоцикла. Сработала сигнализация у машины во дворе. Проснулась мама, поворочалась на диване, заснула опять.

В три часа Сашка начала задремывать. В полчетвертого подпрыгнула, будто ее толкнули. Вытащила из-под подушки будильник. Короткая черная стрелка — часовая — минут через десять должна была слиться с желтой стрелкой звонка.

Сашка придавила кнопку. Провернула желтую стрелку назад. Будильник тренькнул пружиной и обмяк.

Сашка встала. Надела купальник, натянула сарафан. Взяла ключи и тихонько, чтобы не разбудить маму, вышла из комнаты. Завернула на пустую кухню, прокралась на балкон, сняла с веревки пляжное, пахнущее морем, еще не просохшее полотенце. И так, с полотенцем в одной руке и ключами в другой, выбралась на лестницу.

Горела лампочка. Снизу поднимались, шикая друг на друга, соседи-влюбленные. Увидев Сашку, уставились на нее в четыре удивленных глаза:

— Что случилось-то?

— Ничего, — Сашку трясло, зуб на зуб не попадал. — Искупаться хочу. На рассвете.

— Во, молодец! — восхищенно признал парень.

Сашка дала им пройти. Быстрым шагом вышла из дома. Наверное, сейчас уже без пятнадцати четыре. Она опаздывала.

На пустой улице еще горели фонари. Сашка побежала — бежать вниз оказалось неожиданно легко, она согрелась и больше не тряслась. Темное небо светлело. Рысью проскочив мимо решетки платного пляжа, Сашка выбежала на свой, привычный, совершенно безлюдный. Белели пластиковые стаканчики в куче мусора. Светились окна в ближайшем пансионате — пять или шесть окон на весь фасад. У входа в главный корпус висели часы. Показывали без трех минут четыре.

Сашка сбросила сарафан. Оступаясь на --">