Антон Иванович Первушин , Александр Голубев , Журнал «Полдень, XXI век» , Сергей Владимирович Байтеряков , Самуил Аронович Лурье , Сергей Владимирович (II) Соловьев , Сергей Владимирович Стрельченко , Людмила Витальевна Макарова , Натан Блай , Михаил Нехорошев , Наталья Анатольевна Егорова - Полдень, XXI век. 2010 № 10

темноты пошел мелкий дождик — вкрадчивый, въедливый. Поначалу он даже казался по-летнему теплым и безобидным, но постепенно разозлился на наглую девчонку, не обращавшую на него внимания, и теперь проливал на нее тысячи блестящих капель, призвав на помощь усилившийся ветер. Небольшой фургон, протискиваясь по пешеходной зоне, попал колесом в засорившуюся решетку водослива и плеснул холодной водой. Девочка шевельнулась, сделала несколько шагов вперед, вытянула руки и коснулась мокрого стекла.

Кирилл вышел из кафе, зябко поежился и заспешил к дверям магазина. Совсем еще детские ладошки скользили по стеклу, по мере того как девочка продвигалась вдоль витрины ко входу, не отводя глаз от заворожившего ее зрелища, пока не уперлась худеньким плечом в неожиданное препятствие.

— Не заходи, — сказал Кирилл.

Каждый раз он говорил вначале какую-то ничего не значащую фразу. Или даже несколько фраз. Это никак не вязалось с его профессиональным уровнем и даже вызывало некоторое недоумение начальства, но Кириллу великодушно прощали маленькую слабость.

«Ненавижу свою работу», — подумал Кирилл. Накануне он сдал в «Рубикон» однокурсника Сашку Седлова, с которым когда-то устраивал на факультете музыкальные вечера, и весь вечер цеплялся за фразу «ненавижу свою работу», повторяя ее перед каждой новой рюмкой, чтобы оправдать свое решение напиться.

— Все равно без толку, — вслух пробормотал он, с неудовольствием отметив про себя, что язык слегка заплетается. Вплотную прильнувшее тело девушки напряглось в бесплодной попытке сдвинуть его с места. Кирилл тряхнул головой, как бы сбрасывая с себя алкогольное головокружение. Вдох-выдох… Начали.

— Блеск хрусталя в фонарях такой яркий! — отчетливо произнес он в ухо девочке. Она вздрогнула. На мочке уха качнулись дешевые колечки с бусинками. — Посмотри, как улица сияет. Ослепительный свет, да? Черный провал и серебро огней. И краски, как радуга, видишь?

Девушка перестала упираться в него, постояла, словно к чему-то прислушиваясь, и тихо переспросила:

— Правда яркие?

— Да. Глаза слепит. Я покажу, пойдем.

Она наконец подняла на него глаза. Зрачки расширены, но не сильно. И где-то в глубине читается сохраненный разум. «Наверное, только-только подсадили. Поставщика своего нет, — подумал Кирилл, — по глупости залетела и даже не поняла, что произошло. Любовничек, наверное, небо в алмазах показал, сволочь».

— Послушай меня! Ч-черт…

Кирилл поморщился. Кажется, он здорово набрался. Пока в кабаке сидел — вроде все трезвый был, а как вышел… Пьянь и визуальная наркоманка — сладкая парочка получилась.

Еще сидя за столиком в кафе напротив, Кирилл приметил одинокую хрупкую фигурку, достал сотовый и набрал номер, но в конце улицы замаячила компания подростков, как будто бы тоже глазевшая на витрины. Один из парней махнул в сторону девушки рукой, Кирилл тихо сказал диспетчеру: «Только медицинскую группу, я ее уже беру», заплатил по счету и выскочил на улицу.

— Посмотри на меня! — исправился Кирилл, но было поздно. Взгляд девушки тут же ушел куда-то вбок, и она стала медленно разворачиваться от него к волшебной витрине магазина, нервно вздрагивая и покусывая нижниюю губу, с которой потекла густая слюна. На такие случаи у сотрудников «Рубикона» имелось спецоборудование, но Кирилл не таскал его с собой круглосуточно. И кроме того, визуальные приманки — это для законченных наркоманов, а перед ним — натуральная заблудшая душа. Ей и лечения-то никакого не понадобится. Поговорит пару раз с психологом, неделю понаблюдается и больше никогда не вспомнит о том, что случилось, если снова не влюбится в какого-нибудь полудурка.

Вот если бы он знал имя! Имя иногда решает полдела, но увы. Вводную информацию на случайную клиентку ему никто бы не предоставил, а обыскивать подопечную, на глазах у всей улицы копаться в ее сумочке и выворачивать карманы в поисках документов — это слишком даже для такой человеколюбивой натуры, как Кирилл Гольцов.

— Фейерверк! — страстно шепнул он в маленькое ухо с бусинками и развернул ее к себе за плечи. — Любишь фейерверк, детка?

По лицу девочки, перечеркнутому тонкими мокрыми прядями волос, прошла судорога. Да, она любила фейерверк! Сейчас она любила его больше всего на свете, больше жизни, наверное. Она сладко застонала и закатила глаза.

— Цветы в небе, — прошептала она и доверчиво положила голову на --">