Юрий Шпаков - Корабль остается на орбите

Когда Костров вспомнил, как колдовала вчера Наташа над микроскопом, у него вдруг мелькнула мысль: а не попробовать ли познакомиться поближе с давешним камнем? Правда, на вид он очень крепкий, но, может быть, удастся отковырнуть кусочек для анализа.

Метеорит лежал под грудой радиотехнических схем. Сергей взял его в руки и вздрогнул: выглядел он иначе.

– Что за чертовщина. Быть этого не может…

Однако зрение не обманывало. Камень казался теперь рыхлым, неплотным. На месте прежних пупырышек возникли крохотные оспинки, будто полопались бесчисленные пузырьки. Даже цвет изменился – возник новый едва уловимый фиолетовый оттенок.

«Наверное, под действием кислорода и тепла началась какая-то реакция», – подумал Сергей. Странно, даже на пальцах остаются теперь следы, будто цветочная пыльца. Но что это может быть за вещество? Как жаль, что он не догадался сразу включить автоматическую кинокамеру – теперь первоначальный вид не восстановишь. И снимка не сделал ни одного. Ребята ни за что не простят. Позор, товарищ командир!

Но ход мыслей неожиданно изменился. Взгляд Кострова упал на то место, где недавно лежал метеорит. Гладкая поверхность стола была покрыта неровными фиолетовыми пятнами, разводами. И снова на пальцах осталась нежная пыльца. Крепчайший форолит, на котором металл не оставлял следов, оказался разъеденным, начал разрушаться.

Холодея от внезапной догадки, Сергей торопливо нанес на предметное стекло мазок фиолетовой пыли, всмотрелся. То, что он увидел, подтвердило предположение. В светящемся кругу медленно двигались, покачивались округлые лиловые зерна, несомненно, живые существа. Удивительный сюрприз преподнес им космос. Камень с неведомой планеты, который, быть может, миллионы лет странствовал в межзвездном мраке, оказался с «пассажирами». И теперь, попав в благоприятные условия, споры ожили – началось бурное размножение неизвестных микробов.

Они делились, и очень быстро. Не раз в 15-20 минут, как земные бактерии, а гораздо чаще. Вот дрогнуло одно зернышко, распалось на две половины, и почти сразу же эти половинки выросли до прежних размеров. «Новорожденные» тут же затерялись между других зерен, но Сергей был уверен, что следующий процесс деления начнется почти сразу же. За те секунды, что он смотрел в микроскоп, число организмов в поле зрения по меньшей мере удвоилось.

Голова закружилась, наверное, от волнения. «Спокойно, сказал себе Костров. – Надо рассуждать. Итак, в планетолет попала Чужая Жизнь. Нежданно, непрошенно ворвалась в самое сердце космического корабля, куда, казалось бы, все пути для нее закрыты. И чувствуют себя здесь пришельцы, судя по всему, неплохо. Жизненная сила чужих бактерий огромна, если они легко разрушают даже форолит, этот универсальный материал космической техники. Очевидно, используют в своем процессе обмена какие-то элементы, и структура крепчайшей пластмассы распадается…»

Конечно, было бы очень заманчиво сразу приступить к исследованиям. Но надо думать о другом. Микробы на свободе, и кто знает, во что выльется их деятельность. Быть может, через несколько часов все, что сделано из форолита, превратится в невесомую фиолетовую пыль. А это – гибель для корабля. К тому же «пищей» для них могут оказаться и другие материалы. Значит, нужно как можно быстрее найти способ остановить их размножение. Иначе…

Поверхность метеорита стала теперь совсем рыхлой, покрылась чернильным пушком. Но металлическая пластинка, на которую переложил Костров камень, осталась неизменной. Ясно металл им не по зубам. Что ж, все упрощается. Метеорит надо спрятать в стальной или свинцовый контейнер, а всех оставшихся микробов – уничтожить. Управа на них найдется, средств для этого хватит. От ультрафиолетовых лучей до плазменной горелки. А возможно, помогут и обычные антисептические составы.

Сергей встал, но тут же покачнулся и, потеряв равновесие, ткнулся рукой в разбитый блок связи. В глазах поплыл искрящийся туман. И одновременно откуда-то снизу тягучей волной подступила тошнота, тупая боль ударила в виски.

Он взял чистое предметное стекло, коснулся им тыльной стороны ладони, где алела свежая ссадина. Напрягая зрение, прильнул к окуляру. Туман в глазах не исчезал, но все же удалось увидеть: в его крови такие же лиловые зернышки. Их совсем немного, они не так подвижны, но они живут, делятся. И его тело оказалось питательной средой…

Много раз космонавт --">