Александр Сергеевич Потупа - Ночь на январские сементины
Название: | Ночь на январские сементины | |
Автор: | Александр Сергеевич Потупа | |
Жанр: | Научная Фантастика | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | неизвестно | |
Год издания: | - | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Ночь на январские сементины"
Аннотация к этой книге отсутствует.
Читаем онлайн "Ночь на январские сементины". Главная страница.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (15) »
Александр Потупа Ночь на январские сементины
О Инаеф, являющийся в Югерте,я не клеветал на бога города своего.
«Книга мертвых»
I
Он вылетел из своего последнего сна — липкий, скрюченный, разбитый, припечатанный к земле чудовищным щелчком. В ушах его каменным водопадом гремел хохот Юпитера. Подлый и безобразно страшный в своей подлости владыка Олимпа слегка ударил его большим пальцем правой ноги — словно раскаленная кувалда с размаху опустилась на голову. И он, кувыркаясь в струях расплавленного мозга, брызнувшего из темени, молнией заскользил вниз, к мраморному саркофагу, именуемому Римом.Еще не наступила третья стража, когда исчез сон молодого человека, распластавшегося на роскошном ложе и судорожно ощупывающего треугольную плешивую голову.
Исчез, постепенно растворяясь в действительности, сон, и остался один на один с ночью третий император Рима, благочестивый Отец Отечества, четырежды трибун и консул, принцепс Гай Цезарь Август Германик по прозвищу Калигула, правнук божественного Октавиана Августа, Цезарь благой и величайший.
Он мучительно ощущал горящий ушиб головы, но из глубин его зыбкого, словно ряской подернутого «я» пузырьками поднималась радость, ибо в эту ночь перед январскими сементинами никто иной не был столь близок к небесному престолу, никто иной не испытал на себе прикосновение самого Юпитера.
Ему рассказывали, как хохотала недавно статуя его громоносного брата в Олимпии, где какой-то плебей по имени Кассий тут же решил принести в жертву быка. И это посчитали дурным предзнаменованием.
Но что рассказы, что предзнаменования!
Ведь он сам предельно близок к брату Юпитеру, и вообще — к брату ли? Не сам ли он настоящий Юпитер, ибо голова его так ладно подходит к любой из статуй небесного принцепса.
Да, да, он в есть Юпитер! Сейчас он выпьет несколько капель волшебного настоя чемерицы, и разорванный хоровод мыслей снова закружится в охлажденном мозге, вычерчивая разумные знаки воспоминаний и предчувствий. И вспышки молний, которые послал великий бог вдогонку несчастному брату своему второму или даже первому истинному я, — превратятся в мирное мерцание настенных светильников.
И вновь замелькают перед ним травы вокруг военного лагеря, утоптанные его мягкими солдатскими сапожками, могучие шеи легионеров, на которые он так ловко карабкается под дружный смех и радостные возгласы: «Смотри, смотри, наш Калигула, наш сапожок…»
И словно черный разрыв в сладкозримом полотне далекого детства — плащ падающего на ступеньки отца, непобедимого Германика, бледное лицо-маска, капельки пота на лбу, пронзительное сирийское солнце, дрожащие пальцы жены наместника коварной Планцины, огромные застывшие глаза матери…
И снова все смешается в бешеной вакханалии дорогих образов и ядовитых призраков, несущих разрушение и гибель. Они будут преследовать императора до рассвета, блуждать за ним по лабиринтам Палатинского дворца, и лишь утром немного рассеются, отступая в темные уголки памяти, растворятся в приветственных воплях друзей, в блеске преторианских щитов, в геркулесовых кубках великолепного вина.
Все это впереди, а пока над Римом распласталась ночь — одна из многих ночей, ушедших и грядущих, — хаос снов и бессонниц.
II
Ну и сон… Тут не только что в холодном поту — в крови проснешься. Надо ж так напиться… Клянусь Бахусом, свинство. Чуть руку не вывихнул, барахтаясь под этим столиком.Должно быть, еще и третья стража не наступила.
Старею, совсем старею, вино в такие кошмары бросает. Ай-я-яй…
Это ж надо — заживо попасть в фаларидова быка!
К чему бы сон?
Не к добру, ясное дело, не к добру. Уж эта медная жаровня не привидится даром.
Интересно, мог ли вообразить Перилл, отливая быка, что Фаларид его же, искусного ваятеля, первым туда и загонит? Думал ли, что не чьи-нибудь, а его собственные крики превратятся в обычное тупое мычание, и жители Акратонта станут наслаждаться этими звуками словно дивной музыкой? Да, да, наслаждаться, сотрясаясь от плохо скрываемого злорадства…
Нет, конечно, не думал.
А предполагал ли сам Фаларид, что окончит свою жизнь там же, где и его любимый ваятель?
Тем более, нет.
Что поделаешь, любое творение несет в себе и смерть и бессмертие творца. Кто бы вспоминал теперь какого-то жалкого- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (15) »