Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

познакомиться, но зато сейчас я начинаю совершенно новую страницу своей слишком пока тонкой книги жизни.

Про своих спутников мне пока говорить особенно нечего, потому что кое-кто известен мне лишь по имени, кое-кто — по внешности (один мимолётный взгляд), прочие обитатели корабля для меня вообще представляют лишь неопределённую массу. Скажу несколько слов о каждом, о ком я хоть что-то знаю. Со временем впечатления и наблюдения будут накапливаться, и люди станут обретать конкретные, только им присущие лица.

Экипаж нашего корабля состоит из четырёх человек: командир, первый штурман, второй штурман и бортинженер. Очевидно, чтобы не нарушать общий стиль, экипаж тоже собран международный. Нашего командира зовут Дэвид Уэнрайт. Он англичанин, причём англичанин того типа, который любили высмеивать в старину: высокий, худой, крайне сдержанный, по крайней мере, на первый взгляд. Ему за сорок, и коротко остриженные волосы его приобрели стальной блеск. Не знаю, какой у него нрав. Не знаю даже, симпатичен ли он внешне. Я его видела лишь вечером в момент старта, а потом меня услали в каюту, а сам он и первый штурман разделят ответственные первые ночные часы.

Первый штурман — американец. Его имя Томас Форстер. Не могу сказать, что я его разглядела, но всё-таки мне бросилось в глаза, что у него очень волевое лицо, выдвинутый вперёд подбородок и крепко сжатые губы. Лицо лидера. По возрасту он, наверное, ровесник командира.

Второй штурман у нас Наталия Николаевна Павлова, русская, тридцати пяти лет, я то есть, да ещё и женщина, в чём, похоже, заключается трагедия, потому что едва командир меня увидел, как по его бесстрастному лицу прошла судорога, словно моё присутствие на его корабле для него очень неприятно. Будь моя воля, я бы сейчас же повернулась и ушла, но я человек подневольный, да и он тоже, так что ему придётся терпеть моё присутствие, а мне делать вид, что я не замечаю его недовольства.

Бортинженера я не видела, точнее видела лишь его фигуру, по которой могу судить, что он среднего роста, но плотный и производит впечатление сильного мужчины. Его зовут Генрих Гюнтер. По национальности немец.

Скажу теперь несколько слов о высокой комиссии. Как я уже говорила, она состоит из тридцати человек, притом в основном все они представители разных наций. Насколько мне известно, лишь русских и американцев по два человека. Ну, про русских всё ясно, потому что это высокодуховная нация и прочее, так что нас все уважают, хотя давным-давно был особо страшный для нашей страны период, когда встала под сомнение сама возможность выживания нашего народа. Однако к чему было назначать в комиссию двух американцев? Всё-таки, что ни говорите, а приятнее ощущать исключительность своей нации, а не делить лавры первенства с какой-то там Америкой. Женщин в комиссии, разумеется, несравнимо меньше, чем мужчин. Честно говоря, меня удивляет это несоответствие, потому что давно доказано, что женщина-психоаналитик чувствует и понимает тоньше, чем мужчина этой же профессии.

Действительно, о комиссии сказано лишь несколько слов, но зато правдивых. Остаётся добавить, что с нами летит горничная. Кто она, какой национальности, молодая или пожилая — не знаю. Мы, члены экипажа, разумеется, будем обходиться без её всемилостивейшего покровительства, зато на нашу долю перепадёт частичка стараний повара, потому что питаться мы будем все вместе. Мне кажется, что повар должен быть французом, ведь во всех книгах, старинных и не очень, указывалось, что лучшие повара — французы. Я читала, что когда-то, больше тысячи лет назад из Франции выписывали даже супы в кастрюльках, но о достоверности этой информации судить не берусь — меня в то время не было.

Завтра! Завтра! Завтра! Завтра мне предстоит встретиться с новыми людьми. В основном меня заботят, разумеется, мои коллеги, а начёт пассажиров я спокойна. К счастью, мы везём психологов, психоаналитиков, психотерапевтов и прочих психо…в, то есть знатоков и врачевателей душ человеческих, умеющих ладить с себе подобными. Думаю, что это будет приятная, снисходительная и доброжелательная компания. И всё-таки завтра меня ждёт знакомство с тридцатью пятью новыми личностями, а это впечатляет. А впереди, когда мы достигнем проклятой планетки… Не хочется даже думать, что ждёт нас впереди. Остаётся уповать лишь на то, что… Как неосторожно может вырваться слово! Я чуть было не написала, не подумав, что лучше было бы --">