Кэролайн Джэнис Черри - Огни Азерота

реального времени. Некоторые из них пережили второе и третье поколение, а некоторые сошли с ума.

Затем они начали проникаться отчаянием, полагая, что вся их борьба безнадежна, ибо если оставить хотя бы одни Врата, все может начаться сначала; всего лишь одни незакрытые Врата могут перечеркнуть плоды усилий всех их жизней.

Под воздействием этого страха они создали оружие, неподвластное Вратам, которое питалось их силой; оружие для своей защиты и хранилище знаний о Вратах - все, что было им о них известно. Роковая парадоксальная сила против парадоксальных Последних Врат, за которыми никакого дальнейшего пути не было - или же скрывалось нечто гораздо худшее.

Их оставалось всего пятеро, когда они создали это оружие.

Но лишь один уцелел и смог обладать им.

Бессмысленна эта летопись. Какой в ней толк, если мы последние, но ведь хоть что-то раса должна оставить после себя. Мир угасает, приближается наш конец... не для нас самих, быть может, но все же приближается. А мы всегда любили оставлять о себе память.

Знайте же, что повергла нас в руины Моргейн, принятая в род Кайя, Моргин-Анхаран, называемая Белой Королевой, носящая перо чайки, - она была самой смертью, сошедшей на нас. Это Моргейн погасила на севере последний очаг, разрушила Охтидж-ин и опустошила эти земли.

Задолго до нынешнего века она уже была проклятьем нашей земли, ибо она ездит в сопровождении людей тьмы, живших здесь за тысячи лет до нас. Ибо тот, кто едет перед ней, и тот, кто едет за ней, ликом и прочим всем неотличимы - и точно так же неотличимы они от нее.

Теперь мы видим наше величие только во сне, я и моя королева, а все остальное унесла с собой Моргейн.

Надпись на камне на бесплодном острове Шиюн

1

Равнина уступила лесу, и лес сомкнулся над ними, но они не останавливались для привала до тех пор, пока не опустились зеленые тени и не наступили зеленые сумерки.

Вейни остановился, чтобы глянуть назад, и облегченно вздохнул. Они ехали дальше, пока не стало совсем темно, и наконец Моргейн натянула поводья серого Сиптаха, заметив небольшую поляну возле ручья, под сенью старых деревьев. Это было тихое, красивое место, хотя и здесь с ними оставался тот страх, что не покидал их все эти дни.

- Лучше этого места нам не найти, - сказал Вейни, и Моргейн кивнула, устало спрыгивая с коня.

- Я стреножу Сиптаха, - сказала она, когда ее спутник спешился. Это было его обязанностью - стреножить лошадей, разводить огонь, всячески заботится об удобствах для Моргейн. Таков был долг илина, для того только и существующего, чтобы служить своей госпоже. Но они скакали очень долго, больше дня, у него болели раны и потому он рад был ее помощи. Он распряг свою кобылу, вычистил ее скребницей, расчесал ей гриву - в последние дни ей тоже было нелегко, она нуждалось в хорошем отдыхе. Кобыла была не лучшей парой для серого жеребца Моргейн, но она была вынослива и имела еще и другие достоинства. К тому же, она была подарком. Подарком девушки. Он не смог бы забыть об этом, даже если бы захотел. Потому-то он и заботился о маленькой шиюнской кобыле с такой тщательностью. А также потому, что родом он был из Карша, страны, где дети привыкают сидеть в седле раньше, чем ходить по земле. Плохое обращение с лошадьми всегда вызывало в его душе боль.

Он забрался в гущу леса, набрал охапку хвороста, что оказалось вовсе нетрудно, и принес этот хворост Моргейн, - та уже развела небольшой костерок. Для нее это было тоже вовсе несложно, ибо для этого у нее были такие средства, о которых он предпочитал не думать. Они были очень непохожими друг на друга, он и она, вооруженные одинаково, как все воины Эндара-Карша, одетые в кожу и металл, на нем коричневая кожа, на ней черная; ее кольчуга из продолговатых звеньев, серебристая, не похожая ни на одну из кольчуг, его - самая простая, из обычных широких колец. Но он, в отличие от Моргейн, принадлежал к человеческой породе. Волосы и глаза его были бурыми, как земля Эндара-Карша, у нее глаза были бледно-серые, а волосы как утренний иней - волосы кел, древнего прекрасного врага рода человеческого, за которым по пятам всегда следовало зло. Она отрицала, что принадлежала к их роду, однако у него было другое мнение: он считал, что она просто не хранит верности своим сородичам.

Он внимательно смотрел на разведенный ею костер и прислушивался, все время прислушивался. Где-то неподалеку были враги, он не верил этой земле, оба они были здесь чужими. Но огонек был невелик, и лес --">