Николай Иванович Орехов - И в этом мире мне жить

зазвучали странно и вчуже! Зло от добра и пшеница от плевел отделялись по правилам, установленным не мною! В мгновение ока мешались языки и менялись акценты. И еще — издалека, извне слышалась непонятная музыка.

Я понял, что кто-то другой познает этот мир мне навстречу.

Алеша, Володя, Рудольф? Ипполит? Да нет, вот они — рядом со мною, обочь, пятеро нас, как и было… Смущает ум речь, непривычная слуху, полная невыразимых, непроизносимых звукосочетаний… Произносятся неправильные, неправомерные заклинания… Не наша, не мужская логика закладывается в предначертанье и исполненье поступков… Чуждая, странная сила!

Конечно, это была она. С ракеткой — в одной руке, с яблоневым прутиком, сорванным в моем саду, — в другой. И поэтишки, поэтишки следом, как стая глазастой саранчи! И пристраиваются, закрывая печально глаза, вслед Поэтам, ступая босыми ногами в мягкую горячую борозду, мои воплощения — Ипполит… Алеша… Володя… Рудольф…

Распалась цепь времен. Разрушаются стены храма. Горы — в осыпь, боги оземь, твари — ниц, мироздания — ничком и навзничь.

Что же мне, опять создавать все заново?

Сижу это я в тростнике, смотрю ей вслед озадаченно и медленно прозреваю. А она идет себе, прутиком помахивая. Походя — нашим потом и нашей кровью восставленные царства разрушает. И катастрофами этими, потопами вселенскими, катаклизмами да хроноклазмами — свою Вселенную творит, свой мир созидает.

И в этом мире мне жить.

--">