Фрэнк Патрик Герберт - Третьи войны пустыни

Императора.

Квутек слышал крики Улота, затем резкую и зловещую тишину, затем возобновившийся охотничий лай Д-волков. Он старался выкинуть из головы образ еще одного друга, загрызенного чудовищными стражами Лито, но ничего не мог поделать со своим воображением. Квутек мысленно проклял тирана, но не стал тратить дыхание, чтобы произнести проклятие вслух. Еще оставался шанс, что он успеет добраться до спасительной реки Айдахо. Квутек знал, что его друзья думают о нем — даже Сиона. Он всегда был известен, как консерватор. Даже ребенком он берег свои силы до тех пор, когда они могли больше всего понадобиться, по крохам собирая и складывая свои внутренние резервы.

Несмотря на поврежденное колено, Квутек увеличил скорость бега. Он знал, что река близко. Мучительная боль его раны превратилась в устойчивое пламя, полыхавшее внутри всей ноги и сжигавшее ее. Он знал пределы своей выносливости. Он понимал также, что Сиона должна быть уже почти у воды. Самая быстрая бегунья среди них, она несла закрытый пакет, и в нем было то, что они украли из Твердыни Сарьера. На бегу, Квутек сосредоточил свои мысли на этом пакете.

«Спаси его, Сиона! Используй его, чтобы уничтожить тирана!».

Жадное завывание Д-волков достигло сознания Квутека. Волки были слишком близко. Он знал, что уже не спасется.

Но Сиона должна спастись!

Он рискнул оглянуться назад и увидел, что один из волков заходит ему с фланга. План их атаки был ему вполне понятен. Как только зашедший сбоку волк прыгнул, Квутек тоже прыгнул. Между ними и остальной стаей оказалось дерево. Квутек поднырнул под нападавшего волка, схватил его обеими руками за задние ноги и, не останавливаясь, стал крутить как цеп, разгоняя других волков. Обнаружив, что волк не так тяжел, как он ожидал, почти довольный тем, что можно действовать, Квутек обрушил свой живой молот на атакующих, яростно им кружа, и сбил двух из них, разбив им черепа. Но он не мог защищаться со всех сторон. Худой самец прыгнул ему на спину, прижал его к дереву, и он выронил свой живой цеп.

— Беги! — завопил он.

Стая вновь набросилась, и Квутек зубами впился в горло напавшего на него худого самца. С отчаянностью обреченного, он прокусил волчье горло насквозь. Волчья кровь хлынула по его лицу, ослепила его. Крутясь, не зная, куда он движется, Квутек схватил другого волка. Часть стаи рассеялась, подвывая, образовала крутящуюся кучу. Некоторые накинулись на своих собственных раненых собратьев. Но основная часть стаи упорно продолжала его преследовать. С двух сторон горло Квутека рванули зубы.

Сиона тоже слышала крик У лота, потом тишину, в которой нельзя было обмануться, потом лай стаи волков, возобновившей свою погоню. Ее переполнило гневом — таким, что ей почудилось, будто он вот-вот ее взорвет. Заговорщики включили У лота в свою опасную вылазку за его аналитические способности, за то, что он умел по немногим частям увидеть целое. Именно Улот извлек увеличительное стекло из своего рюкзака и изучил две странные книги, которые они нашли вместе с планами Твердыни.

— По-моему, это шифр,— сказал Улот.

И Ради, бедный Ради, который погиб первым из команды...

Ради сказал:

— Мы не можем позволить себе нести лишний вес. Выкинь их.

— Вещи, не имеющие важности, так не прячут,— возразил Улот. Квутек поддержал Ради:

— Мы пришли за планами Твердыни и у нас они есть, а эти книги слишком тяжелы.

Но Сиона согласилась с Улотом.

— Их понесу я,— сказала она.

На этом был закончен спор.

«Бедный Улот».

Все они знали, что в их отряде он самый плохой бегун. Улот был медленен почти во всем, но ясность его ума отрицать было нельзя.

«Он достоин доверия».

Улот был достоин доверия.

Энергия гнева Сионы, загнанная внутрь, помогла ей прибавить скорость. Освещенные луной ветки деревьев стегали ее тело. Она достигла той безвременной пустоты бега, когда не существует ничего, кроме собственных движений, когда тело движется в заданном ритме.

Мужчины находили ее очень красивой, когда она бежала. Сиона это знала. Ее длинные темные волосы были собраны в тугой пучок, чтобы не полоскались на ветру во время бега. Она упрекнула Квутека в глупости, когда он отказался сделать то же самое со своими волосами.

«Где же Квутек?»

Ее волосы были темно-каштановые с черным отливом, а не совершенно черные, как у Квутека.

Так порой проявляются гены — черты потомка копируют черты давно умершего предка. Мягкий --">