Виктор Хайд - К терниям через звёзды

проёме. – Мы встретимся и вспомним всё это, как ужасный сон… – Он посмотрел на ожидающего у выхода из порта Вроцлава Магнуссона. – Жизнь изменится, мистер Шейнц. И очень сильно изменится. Вы должны поступить правильно. Все вы.

Опустив взгляд, Карл несколько раз кивнул.

– До встречи, мистер Шейнц. – Марк что-то сказал пилоту, и дверь шаттла закрылась.

Через минуту транспортник взмахнул ввысь и отправился прочь из порта Горизонта.

Шейнц несколько секунд смотрел вслед, а затем повернулся к Магнуссону. Он всё ждал.

Карл направился к нему.

– Не слишком ли я вас задерживаю, – спросил Шейнц, подойдя к коллеге.

– Немного, – ответил Магнуссон. – С учётом текущей ситуации у всех нас сейчас дел по горло.

Они сдвинулись с места и не говоря ни слова проследовали в жилую секцию.

– Эй, выше нос, старина, – понуро воскликнул Вроцлав Магнуссон, когда они уже подошли к двери апартаментов Шейнца. – Я понимаю, каково вам, но вы же сами знаете, что это необходимо. Этот вопрос и без того давно ставился на голосование, а теперь уж… С учётом произошедших событий… ССН-ИИ опасен, кому, как не вам это знать?

Карл остановился у двери и повернулся к Магнуссону.

– Да… Да. Совет принял правильное решение, – сказал он, опустив голову.

– Я рад, что вы с этим согласны. Не все принятые решения, конечно, сегодня были разумными…

– Они долгое время жили в вымышленной Вселенной, Вроцлав. – В голове мелькнул образ Марка. – Думаю, они всё же имеют право на резервацию.

– А я вот думаю, что нужно было выбросить их в «случайно» открытую червоточину. В будущем мы ещё хлебнём горя из-за них. Проклятье, да уже хлебнули. С этими массовыми акциями.

– Ну, они не проявляли агрессии. Их посол вёл себя весьма сдержанно и радушно.

– А завтра он убьёт вас и скормит своим людям. Нет, нельзя им доверять, помяните моё слово.

Шейнцу совершенно не хотелось спорить. Он отвернулся и открыл дверь, коснувшись панели доступа вялой трясущейся рукой.

Констанция сидела на своём привычном месте. В этот раз она почему-то не работала. Её руки лежали на бёдрах.

Карл вошёл внутрь, а Вроцлав Магнуссон застыл в проёме, опёршись плечом о переборку.

– Я закончила свою энциклопедию, – сказала она таким тоном, как говорит ребёнок, ожидающий похвалы.

– Констанция. Сегодня мы приняли закон… – Слова еле вырывались из пересохшей глотки. – Нужно сделать несколько правок в твоём сознании.

Она подняла глаза, не источающие никакого испуга или удивления.

– Хорошо, – бесстрастно сказала она, пожав плечами.

Она встала и без единого слова направилась к ожидающему Магнуссону. У выхода она оглянулась, и Карл смог различить на её лице лёгкую улыбку.

Вроцлав кивнул Шейнцу и повёл Констанцию прочь. Дверь, датчики которой более не видели никаких препятствий, закрылась.

Учёный проследовал к своему рабочему столу у обзорного экрана, предварительно скользнув глазами по маленькому столику Констанции.

Он сел в кресло и окинул взглядом свой огромный и пустой кабинет. В атмосфере нависла пугающая мёртвая тишина. Ещё более пугало то, что теперь она будет постоянной обитательницей этого места. Этого и тех, что последуют за ним.

Не изменение. Ликвидация.

И снова ему пришлось пойти на обман. Всё потому, что ему просто не хватало духа говорить правду, если эта правда для него болезненна. «Слабак и трус», – мысленно сказал Карл сам себе.

В груди будто бы зашевелился спавший ранее червь. Он делал замысловатые круги, а потом попытался вырваться через горло. Застрял.

Карл, сжав зубы, вбил слегка выступающий ящик тумбы внутрь. Его всегда раздражала подобная неряшливость. Как он вообще мог не засунуть этот проклятый ящик до конца?

С глаз потекли несдержанные густые слёзы.

Поймав в голове какой-то проблеск, Карл неуверенно потянул тот самый ящик на себя.

Внутри лежал срезанный жёлтый цветок этериуса.

--">