Иванна Рут - Гидроцефал и полуния

воскликнул Бек. — Они выковыривают зрачки у звездчатых шаров, стригут ноги змеепауков, маринуют красных и других жабокрылов и даже заготавливают живую ткань грозной фиолетовой органики Сибура, суша и укладывая ее в отсеки своих полусфер!

— Едят! Только и делают, что едят, родимые, — вкрадчиво хохотнул напарник. — Правда, чуточку, просто не-мно-жечко меньше, чем земляне, не так ли? Вспомни наших баранчиков, уток, гусей, курочек, говядинку, кроликов, рыбку и даже лососятинку, и даже икорку, а? Ах, как я хочу простой яичницы или кусочек жареного карпа! Почему-то мы вообразили, что всю жизнь питались этой желтой и зеленой пастой из тюбиков, невинной пищей богов. Ах, как я хочу курятины, — заныл напарник. — Ты представляешь, что они думали бы про нас, если бы вот так точно наблюдали бы за нами на Земле?

— Да пошел ты! — отмахнулся Бек. — Я хотел снять что-нибудь нежное, неземное, возвышенное, а тут как назло все то же самое.

— Так жрец или поклонник? — желая отвлечь Бека, спросил напарник.

— Я думаю, что ни то, ни другое. К тому же я сделал вывод, что полуния вовсе даже не гуманоид.

— А кто же?

— Дрессированная птица, лошадь, монстр!!! Кто угодно, только не гуманоид! Ведь именно она, направляемая гидроцефалом, летает на охоту. Согласись, это довольно безжалостное, тупое, угрюмое занятие. Именно она притаскивает для него представителей фауны Сибура, сама же предпочитает чаще растительную пищу. Не умея ее выращивать, она целиком и полностью находится в рабстве у гидроцефала, делая ради пучка водорослей все, что он прикажет. Подумай сам, будь полуния гуманоидом, разве зависела бы она со своими красивыми крыльями и умом от этого урода? Она вырастила бы себе все сама. К тому же он… моет ее, подстригает ей лохмотья на крыльях, убирает органику с ног и усов, словом, ухаживает за ней, как за беспомощным ребенком.

— Ты, пожалуй, близок к истине, Бек, — ответил напарник, посмеиваясь. — Ничего себе божество! Целыми днями пожирает траву гидроцефала, потом убивает кучами бедных зверушек Сибура…

— Возлюбленная! — давясь смехом, подхватил Бек. — Плакал мой фильм об инопланетных Ромео и Джульетте.

Однако, собравшись завершить съемку истории странной пары и перейти к развернутой панораме городской жизни и цивилизации гидроцефалов, в одно прекрасное утро Бек заметил, что с полунией происходит нечто непонятное и удивительное.

Ее прекрасные стрекозьи глаза вдруг провалились, ослепли и словно вытекли, крылья обвисли и высохли, превратившись в лохмотья. Ее бело-млечная плоть раздулась и посерела.

— Черт, да она либо больна, либо мутирует! — воскликнул ошарашенный Бек, ни на минуту не отходя от зорокамеры. — Старина, она мутирует!!!

Включив экран проекции зорокамеры, напарник увидел тот самый потрясающий момент, когда серый гофрированный кокон, в который превратилась полуния, вдруг лопнул, разлезся по частям, протек мутной жижицей на пол и из рваных оболочек вылез шустрый корявый гидроцефал с белыми водянистыми глазами и дряблым пузырем.

— Гидроцефал! — заорал помощник, зачем-то тыча в экран.

— Она была гидроцефалом в своей начальной стадии развития!

— Вот тебе и Джульетта, — произнес повеселевший Бек. — Выходит, история гидроцефала и полунии только начинается?

Он проследил, как бережно старый гидроцефал поднял новорожденную и, прижав к себе, понес ее в свою полусферу. Теперь, судя по всему, самым уродливым, дряхлым и безобразным гидроцефалом на Сибуре оказалась бывшая красавица полуния, в то время как корявый уродец, так потрясший некогда воображение Бека, принимал все более и более облагороженные, обтекаемые формы.

— Наконец-то я сниму свой первый дипломный фильм! — намертво врастая в зорокамеру, торжествующим голосом произнес Бек.

--">