Джеймс С. А. Кори - Гнев Тиамат

— ответил охранник и снова растворился в толпе. Однако Холден не почувствовал себя свободным. Ненавязчивое ограничение — вот всё, на что он мог рассчитывать.

У подножия мавзолея, глядя вверх, на изображение Авасаралы, стояла одинокая женщина. Ослепительно-синий цвет её сари был достаточно близок к цветовой гамме Лаконии для проявления вежливости и достаточно далёк, чтобы дать понять — эта вежливость вынужденная. Даже если бы женщина не походила так на свою бабушку, её выдало бы это тонкое «да пошли вы...». Холден направился к ней.

Её кожа была темнее, чем у Авасаралы, но, когда она подняла на Холдена взгляд, разрез глаз и сдержанная улыбка показались ему знакомыми.

— Сочувствую вашей утрате, — произнёс он.

— Благодарю вас.

— Нас не представили. Я...

— Джеймс Холден, — продолжила женщина. — Я знаю, кто вы. Бабушка иногда говорила о вас.

— Вот как. Хотел бы я услышать. Наши взгляды не во всём совпадали.

— Да, не во всём. Я Кайри. Она звала меня Кики.

— Она была удивительной.

Два долгих вздоха оба молчали. Ветерок теребил ткань её сари, покрывая рябью, как флаг. Холден уже собрался уходить, когда Кайри снова заговорила.

— Она бы это возненавидела. Её притащили в лагерь врагов и теперь радуются, что больше она не пнет их по яйцам. Забрали себе, как только она не могла больше сопротивляться. Она так переворачивается сейчас в гробу, что, если подсоединить турбину, хватило бы энергии на целую планету.

Холден издал еле слышно хмыкнул, который должен был означать согласие.

— А может, и нет, — пожала плечами Кайри. — Она могла просто счесть всё это забавным. С ней никогда нельзя было знать наверняка.

— Я ей многим обязан, — ответил Холден. — Тогда я этого не понимал, но она делала всё возможное, чтобы мне помочь. Мне так и не выпало шанса поблагодарить её. Вернее... был, я думаю, только я им не воспользовался. Если я могу что-то сделать для вас или вашей семьи...

— Кажется, вы не в том положении, чтобы оказывать другим одолжения, капитан Холден.

Холден бросил взгляд на дворец.

— Да, сейчас я не в лучшей форме. Но я всё равно хотел это сказать.

— Я ценю, — ответила Кайри. — Как я слышала, вам удалось обрести здесь некоторое влияние? Заключённый, к которому прислушивается император.

— Мне об этом ничего не известно. Я много говорю, но не уверен, что кто-нибудь слушает. Разумеется, кроме службы охраны. Они, полагаю, прислушиваются ко всему.

Она усмехнулась, и это прозвучало теплее, с бо́льшим сочувствием, чем он ожидал.

— Так трудно не иметь в собственной жизни уголка для себя. Я выросла, зная, что каждое моё слово будет услышано, запротоколировано, каталогизировано, подшито к делу и оценено на предмет возможности скомпрометировать меня и мою семью. И где-то в архивах разведки есть записи о каждой моей менструации.

— Из-за неё? — Холден кивнул на гробницу.

— Да, из-за неё. Но она научила меня с этим справляться. Использовать всё постыдное в жизни как оружие, чтобы унизить тех, кто жаждет унизить нас. В этом то и секрет, понимаете?

— Что за секрет?

Кайри улыбнулась.

— Те, кто имеет над вами власть, тоже слабы. Они гадят, у них тоже месячные, тоже боятся, что дети их больше не любят. Они стыдятся глупостей, сделанных в молодые годы, о которых все остальные давно забыли. Поэтому они уязвимы. Мы определяем себя по поведению окружающих, такие уж мы обезьяны. Нам этого не переступить. И потому, следя за тобой, они дают тебе силу изменять их самих.

— И она вас этому научила?

— Научила, — ответила Кайри. — Но она этого не узнала.

Как будто в подтверждение сказанного к ним через газон двинулся охранник, постоял на почтительном расстоянии, пока не уверился, что его заметили, дал им время договорить, прежде чем приблизиться. Кайри обернулась к нему, подняв бровь.

— Приём начинается через двадцать минут, мэм, — произнёс охранник. — Первый консул очень рассчитывал с вами встретиться.

— Я даже не помышляла его разочаровывать, — сказала она с улыбкой, которую Холден видел и прежде, на других губах. Он предложил руку, и Кайри её приняла. По пути он кивнула в сторону гробницы, на высеченные слова: «Если жизнь после смерти есть, значит, я найду тебя в ней. Если нет, то и в небытии».

— Интересная цитата, — сказал он. — Мне кажется, я должен бы её узнать. Кто это написал?

— Не знаю. Она лишь велела нам написать это на её могиле. Она не сказала, откуда это.