Александр Анатольевич Зайцев (Алескандр, Алескандер) - Мириады светлячков

пилотируемых полетов. Человек будет даже не придатком компьютера, а ненужной частью, оставленной как дань традиции, не более. И канет в Лету моя мечта. Хотя был и запасной вариант в виде недавно купленного и тщательно реставрируемого Як-3. Уйду из армии и буду летать на нем.

Пожалуй, то немногое, за что я благодарен отцу, — я участвовал в полетах тест-команды Т-120. Остальные пилоты были минимум в два раза старше. И если бы не его связи, никогда мне не попасть в их число. Самые счастливые полгода моей жизни, оборванные нелепым назначением на лунную базу, будь она неладна!

— Дмитрич. — Характерный акцент, как и желание подстроиться под неформальность общения, делал из Генриха настоящего шута. О чем я постоянно ему напоминал. Чистокровный немец, он выглядел безмерно глупо, пытаясь называть всех по отчеству. — Я только что от герра полковника. Он просил тебя зайти через полчаса.

— Генрих, со мной можно говорить по-немецки, ты не забыл? — Вытащив один наушник, снижаю скорость дорожки на шаг.

— Никак нет! — Доведет он меня до истерики когда-нибудь. — Я не забыть! Но сейчас у станции русский начальник. Это есть вежливо — говорить на языке шефа. — А по мне, без разницы, ведь два языка имеют одинаковый статус. Мы уже девять лет как одно государство. Сбывшийся кошмар англосаксов — Русско-Германская Федеративная Республика.

— Хорошо, ты меня предупредил. Спасибо. — Чего он ждет? Стоит и голубыми глазищами хлопает. Его бы с сестрой познакомить, та всегда особо благоволила к белокурым бестиям. — Генрих, иди по своим делам, а? Я тут музыку слушаю. — Демонстративно вставляю наушник обратно и переключаюсь в режим бега. Ариец, видимо, пытается что-то сказать, но, видя мой полный игнор, следует совету и уходит.

Чего он от меня хотел, я примерно представлял. Но помогать ему решать разногласия с его начальством через своего отца не хотел. Да, понимаю, он пилот от Бога, лучший из всех, кого я видел. И нелепое снятие его с проекта полета к Иво — не более чем интриги. Но мне-то дело какое? Он мне не друг и не товарищ. Да, было дело, жизнь спас, когда после прыжка у меня не раскрылся парашют. Умудрился же меня догнать в затяжном прыжке и сцепиться, приземлив двоих под одним куполом. Надо будет так же прыгнуть, сделаю это, не раздумывая ни секунды. Но разговаривать с отцом — ни-ко-гда.

Звучат финальные аккорды Вагнера. Обидно, почти получилось «взлететь», конечно, только в фантазии. Место четвертого пилота станции надежно отсекало меня от любого штурвала. Пятое колесо в здешней телеге — вот кто я. Пора было идти на разнос к начальству. А то, что полковник Смолов вызывает меня для «пропесочивания», не сомневаюсь.

— Лейтенант Стрепетов прибыл. — Входная дверь личного кабинета начстанции плавно и бесшумно исчезает в переборке.

— Входите, лейтенант.

Когда смотришь на полковника, всегда всплывает ассоциация с морем. Что-то есть в его личности, что делает его похожим на капитана корабля, бороздящего океанский простор. Белоснежный китель ВМС смотрелся бы на нем гораздо уместнее черно-синей формы КФФ^[4]. Может обветренное лицо и несмываемый загар, так отличный от того, что можно получить под искусственными лампами местного солярия, делали сходство с морским капитаном столь разительным?

— Проходи, садись. Смотри. — Он демонстративно разворачивает ко мне монитор и активирует одну из команд. — Понимаешь, что я сделал?

— Так точно! Отключили все системы наблюдения и записи в этом кабинете. — Точнее, он так думает, что отключил. Но, зная своего отца, могу точно сказать, этим самым он только привлек еще большее внимание дублирующих скрытых систем.

— Именно. Это неформальный разговор.

Начинается… Уважаю Смолова, он из тех, кому плевать на то, чей я сын. Для него работа важнее всего. Но сколько неприятностей это мне преподносит!

— Я понять, герр полковник. — Пародирование немецкого акцента — моя коронная фишка.

— Я давно отчаялся понять! — Ну зачем так багроветь? Нервы нужно беречь. — Как у такого великого человека, как твой отец… — А вот этого не надо! За свою жизнь я слышал подобное миллион раз! — …может быть такой сын?! Зачем ты опозорил Терещенко? Руки зачесались?

— Вам бы психоаналитиком работать, герр полковник. Очереди были бы!

А не пойти ли ему по всем известному адресу? Прекрасно же знает о моем нежелании вообще тут находиться, не только в этом кабинете, а вообще на Луне.

--">